Рот Туманова механически раскрылся, издавая неудержимый зевок, за которым последовал еще один, еще один и так далее, почти без перерыва. Заснуть, забыться и видеть сны… Может, действительно поступить так, наплевав на угрозу, исходящую от Шамана? Туманов попытался мысленно протестовать против такого варианта, но получалось не слишком убедительно.
Обессиливающая апатия охватила его. В который раз захотелось сдаться на милость врага. Удар заточки в сердце, и больше не нужно будет сопротивляться, пересиливать себя, беспокоиться о чем-либо. Все закончится.
Прислушавшись к себе, Туманов понял, что не хочет такого конца. Не имеет права подохнуть в грязной, вонючей камере от руки уголовника. Он должен, он обязан вернуться к своим родным и близким, к своим пациентам, книгам, привычным обязанностям. Да, сейчас, куда ни кинь взгляд, все вызывает отвращение и внутреннее неприятие. Но не напрасно же приехал сын. Возможно, Андрей сегодня переговорил с Соболевым, и уже утром «падут оковы, и у входа нас встретит радостно свобода». Только последний идиот откажется от борьбы, которая вот-вот завершится в его пользу.
«Я буду жить, буду! — сказал себе Туманов. — Не только потому, что мне жалко и страшно уходить из этого мира. Есть другое. Я не хочу расставаться с теми, кто мне так или иначе дорог. Потому что… потому что я… я их люблю».
Бесхитростная прямота последней мысли пронзила его. Возможно, только сейчас впервые в жизни он оценил и понял справедливость того, что многие философы и мудрецы считали своим конечным выводом, что воспевали столь многие художники, музыканты и поэты: главное — это любовь. Туманов принял эту истину всем своим нутром. Да, любовь. Только она оправдывает наше существование на земле, только она способна возвышать нас и укреплять. Без нее человек не многим отличается от животного. Зато способность любить делает нас подобными ангелам.
Туманов улыбнулся. Открывшаяся ему истина была светлой и яркой, как солнце в безоблачном голубом небе. Он снова счастливо улыбнулся. Сейчас он раскинет руки, как крылья, и взлетит. Вот она, свобода. Только оттолкнуться ногами от земли — и вот ты уже паришь!..
Его разбудил собственный смех. Он поспешно разомкнул веки и понял, что никаких истин не постигал и никуда не летал. Под ним были все те же нары с дурно пахнущим матрасом и отвратительной, комковатой подушкой. Шаман к Туманову пока не приближался, но уже не лежал, а сидел, видимо, проверяя, осталось ли незамеченным его пробуждение.
«На этот раз я не стану его отпугивать, — решил Туманов. — Пора принимать меры. Еще одну ночь я не выдержу. Значит, нужно действовать. Пусть подойдет вплотную».