наслаждение, чувство мышечного слияния с текучей стихией, и сладостные жилы потянулись из-под ложечки к тёмной воде.
Описав круг, он вернулся к берегу. Ноги подрагивали. И от волнения, и от напряжения — посадка задницей на пятках требовала привычки. У берега серебрился кружевной ледок. Серёжа решил попробовать, как этот лёд себя поведёт, если придётся подъехать в другом месте. Осторожно подойдя боком, попробовал лёд веслом — тот легко ломался. Тогда он подошёл носом, и лёд расступался с хрустом. Серёжа расчистил целый причал и аккуратно пришвартовался, положил весло поперёк ветки на порку, так что лопасть оперлась о берег. Потом, зажав кистями и весло, и порку, твёрдо ощутил берег через весло, почувствовал, как, качнувшись, подладилась и замерла ветка, скрепившись с грунтом. Когда зашевелился и приготовился вставать, ветка затрепыхалась, наклонилась. Потребовала свободы расселина-щель меж поркой и веслом в правой бережной руке — он усилил хватку, и расселина сошлась. Лодка дрогнула и замерла. Казалось, земля пошатнулась, и ладно было уравнять с ней лодку, успокоить мёрзлый берег с высоким лесом, и, казалось, если надо — он и до горизонта свяжет-уберёт болтанку своим сухожильным хватом.
Выбрался неуклюже, неверно ощущая правой ногой опору и продолжая давить к берегу вихлястую ветку, норовящую отчалиться, рвущую его в пахах — так раздирает кедрину трещина в каменном крутике. И, видя веточье дно в черпачинках от тесла, в котором чуть темнела водица, серебряной шариковой строчкой натёкшая из щёлки в носу. «Замокнет, — спокойно и уверенно подумал Серёжа, — надо банку взять».
Потом не спеша подпоясался ремнём, на котором висел нож, кожаные торока и в который была вставлена железная скобка для топора, и помешкал: топор в ветку положить или оставить в ремне? Если оставить — топор упрётся концом топорища в ветку и будет неудобно топыриться. Серёжа положил его на днище с гулким стуком, и резонатор ветки раскатил этот звук над водой. Положил сеть с круглыми берестяными поплавками, двуслойными, жёлтыми и прошитыми по краю толстой ниткой. Необязательно её поставит, но пусть дополняет пейзаж. И всё-таки он волновался. И рука чуть дрогнула, когда кидал в ветку грузик — ржавую обойму от подшипника.
Подпоясался поверх ремня ещё и патронташем, повесил на шею фотоаппарат, положил ружьё в ветку. И снова началось усаживание. И снова ветка была связана через весло с берегом протезно твёрдо и берег подрагивал. Едва весло отпустилось от берега, неловко цепанув лёд и чуть сбив плавность, едва настал первый гребок, как открылась полётная, крылатая и упругая тяга… И он полетел.