– Какого хрена здесь происходит?! – выкрикнул Турка. – Шуля? То есть… – Турка мучительно вспоминал, как на самом деле зовут Шулю. – Что вы здесь… Опусти ствол! Ты в колонию, что ли, захотел?!
Турка только сейчас увидел второго человека. В такой же дурацкой маске, с открытым ртом и изогнутыми в притворном сожалении пустыми глазницами. В руке – мобильник.
Турка предполагал увидеть здесь толпу побольше, и теперь испытывал скорее удивление, нежели страх.
Странные фигуры. Шуля-то повыше будет, и не такой массивный, значит, это… Тузов и Крыщ?
Сердце теперь работало ровно: тук-тук, тук-тук.
– Опусти ствол. Это уже не смешно, ты же на учете. Если щас менты приедут, тебя лет на двадцать закроют, идиот!
– Я не Шуля, – пробубнила маска, опуская ствол.
Голос показался Турке знакомым. По щекам Марии Владимировны потекла тушь пополам со слезами, чернота ползла по скотчу и собирались на подбородке. В затылке у Турки пульсировал комок гнева.
– ВЫ ПСИХИ, ЧТО ЛИ, ВООБЩЕ?! ШУЛЯ, ЧТО БЫ ОНА НИ СКАЗАЛА ПРО ТВОЮ МАМУ, ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ!
– Я не Шуля, – повторил «убийца-из-крика» и стянул маску. Второй так и стоял, понурив взгляд.
– Т-ты… вы сошли с ума, пацаны? – сипло пробормотал Турка. «Убийца» положил пистолет на ковер, как преступник при задержании, медленно. Второй тип тоже стянул маску, и показалось красное распухшее лицо с поросячьими щеками.
У Турки задрожали коленки, и он выронил зонт. Тот шлепнулся на ковер со стуком, и выбросил блестящую ножку, пытаясь раскрыться.
– Мы это, – промямлил первый убийца, – так, для розыгрыша. Ну видео записать. Мы не хотели ничего такого. А чо, ну это же самое… Артур, ты как вообще тут, а? И она же нам… Нас… Да это ж зажигалка, ты чего! Скажи ему, Алик!
Толстяк потряс щеками и спрятал мобильник в карман. Турка перевел взгляд на Марию Владимировну. Лицо у нее побагровело.
– Сними скотч, – сказал Турка. И видя, что Алик не торопится это сделать, рявкнул: – СКОТЧ, ЖИРДЯЙ!
– Артур, да мы ж это… мы ничего такого не хотели! Блин, ну простите нас, Мария Владимировна! – Проханов рухнул на колени, колыхая животом. Алик протянул дрожащую руку к полоске скотча, и тут же получил промеж ног тапочком-зайчиком.
Согнулся, зажимая руками джинсы между ног. Турка обошел Проханова, продолжавшего «молиться».
– Это я, Мария Владимировна, – Турка помахал ладонью перед затуманенными глазами. – Сейчас будет немножко больно, простите…
Скотч отлепился от щеки, учительница дернулась и выплюнула комок колготок. Лицо у нее было краснющее, мокрое. Она сорвала ленту и швырнула на пол.
– Это… У меня даже слов нет. ДА ПРЕКРАТИ ТЫ! – рявкнула она, и Проханов замер кверху задницей, уткнувшись лбом в ковер. – Цирк, это просто… ЭТО ПРОСТО ШИЗДЕЦ, ДАВЫДОВ!