– Мы не хотели, – пробормотал Алик, растирая промежность. – Извините, мы думали, ну… типа это самое…
– Дай сюда телефон, – оборвал Турка. Алик безропотно подчинился. «Nokia N73», сейчас такой тысяч двадцать стоит. Понятное дело, папа у Алика не из бедных. Турка вытащил карту памяти и кинул телефон толстяку. Тот не поймал, крышка отскочила, и аккумулятор весело скакнул под кресло.
Турка сломал флешку и швырнул в Алика. Плакали все его видосы и фотографии училки.
– Это… И что дальше? – Турка повернулся. – Мария Владимировна? Что они вам сделали? Что говорили? Они…
Она закрыла лицо ладонями, плечи судорожно тряслись, и Турка услышал смех – как у Коновой. Проханов распрямил спину и быстро облизнул губы, а Алик украдкой собрал телефон.
– КУДА? СТОЯТЬ!
– Так это… – шмыгнул носом Алик. – Она же сказала…
– Мария Владимировна, все нормально, – Турка сел рядом, и почувствовал себя скотом. Да, сейчас он жалел учительницу, ну а раньше? А если бы не знал ее, если бы не пил с ней чай? Разве не бродили у него в голове такие же скабрезные мысли?
«А что они, собственно, сделали?»
Мария Владимировна уткнулась лицом в плечо Турки, и пацан только сейчас почувствовал, как ему жарко. Она тут же подняла голову, заправила прядь волос за ушко и вытерла лицо. Турка с удивлением обнаружил, что учительница улыбается. Как-то слишком уж безумно.
Загремело что-то в прихожей, затопало.
В комнату ввалились три бугая в форме, один из них сразу показался Турке знакомым. Он видел его… где?
Все трое озирались, с ботинок на ковер сыпались куски грязи, текла вода.
– Двадцать первая квартира, да? Вызывали? Что у вас тут… – лысоватый мент, самый старый из троих, окинул взглядом ворох лифчиков и трусиков, трясущегося, как желе, Алика. Глянул на затравленное лицо Проханова. – Что здесь произошло, гражданочка?..
– Репетиция, – шмыгнула носом Мария Владимировна. – Готовимся к спектаклю. Вам на шестой этаж…
– Шестой? – мент потер лысину. – Так, бойцы… Стоп, какая еще репетиция? Мы идем, а ваша дверь приоткрыта, и ор стоит.
– Ну, – Мария Владимировна облизнула красные, распухшие губы, – школьная. Злодеи похитили и удерживают учительницу… у нас новое, современное. Кому нужны эти зайчики и белочки?
Турка хмурился, глядя на Марию Владимировну. Ни следа слез. Так… она не плачет?
– Мы сценку разыгрываем, к Новому году, – вставил Алик. – Мы ничего такого не делали. Все по сценарию.
– Новое-современное, говорите, – протянул лысоватый милиционер и поглядел на коллег. Оба мента прятали взгляд и прыскали. – Шо с вами такое со всеми? Бредятина какая-то… Или я такой старый? Ладно… Это, так вы к ним претензий не имеете? А то это самое, как-то больно натурально… Вы не актриса, случаем?