– Гхы, здрасте, – Шуля улыбнулся.
– Доброе утро. Почему спим на уроке?
– А чего еще делать?
– Где учебник, тетрадь? – она уперла руку в бок.
– Нету, – продолжал тянуть лыбу Шуля. – Нафиг она?
Этот вопрос вызвал бурный смех. Шуля своеобразно скрестил руки на груди – ладони засунул в подмышки. Гогот стих, щеки у Марии Владимировны чуть порозовели.
– Чтобы учиться.
– А я на слух лучше запоминаю. – Он повернул голову к приятелям. Подмигнул Тузову и еще раз окинул липким, оценивающим взглядом фигуру учительницы. Присвистнул и поджал губы. Снова многие засмеялись.
– Так вы у нас теперь будете вести?
– Да. Обществознание и историю.
– Какая история! – Реплика снова вызвала веселье. – Круто. А от меня вы чо хотите?
– Хотя бы храпи потише. А если предмет не интересует, так можешь уходить. Я никого силком тут не держу.
– Силикон? – переспросил Шуля, осклабясь. – А я думал, настоящая…
Что тут началось! Конец света. Мария Владимировна побагровела. Турка не смеялся, а остальные просто умирали. Шарловский в экстазе колотил башкой о парту. Близнецы хихикали, девчонки во главе с Воскобойниковой хохотали. Серьезность и отстраненное выражение лица сохранял Асламов. Он еще и учебник листал.
Когда смех стих, учительница ответила:
– Ты настолько глуп, что не знаешь простейших слов? Или глухой? Если и дальше будешь храпеть, я найду, чем тебя заткнуть.
Тузов с компанией загудели и заулюлюкали. Шуля бросил в их сторону быстрый взгляд. Ухмылка сползла с его лица, а взгляд прояснился.
– Не одна ты можешь затыкать.
– Мы на «ты» теперь? – поинтересовалась Мария Владимировна.
– Я говорю, что могу сам заткнуть тебя, если потребуется, – презрительно бросил Шуля и тут же получил пощечину. На его щеке расплылась бордовая пятерня. – Ну, и чего? Дура, что ли, блин…
Мария Владимировна задрожала. Что-то хотела сказать, но развернулась на каблуках и, чуть покачиваясь, прошагала к учительскому столу. И стала глядеть в окно, опершись о подоконник.
У нее тряслись плечи.
Задребезжал звонок. Ребята повскакивали, ножки парт заскрежетали по паркету. Шуля медленно поднялся, по-свойски кивнул учительнице и вразвалочку побрел к выходу. По дороге дал подзатыльника Пете Русакову, а тот резко развернулся и, увидев кто перед ним, подал руку для приветствия. Шуля, не глядя, шлепнул по протянутой ладони.
– Ты чего? На перемену пошли! – позвал Вова.
– Пошли, – Турка кивнул, не сводя взгляда с учительницы. Она не плакала, теперь уже листала классный журнал. А Воскобойникова дожидалась, пока она сделает нужные пометки.
Вышли в пыльный коридор. Пол блестел, пахло мастикой и краской. Тут и там виднелись черные полосы от обуви, пыльные следы.