Тогда великая река эта… она должна быть…
– Это – Ока? – спросила Санька у Феофана, всё ещё молча взиравшего на быстрое течение незнакомой реки. – Или… что это за река такая?
– Это?
Оторвавшись, наконец, от бесполезного созерцания водной глади, Феофан взглянул на Саньку.
– Беспута это…
– Что?!
Уже веря Феофану и, одновременно, всё ещё сомневаясь в его словах, Санька перевела изумлённый взгляд с монаха на широченное речное русло.
– Это Беспута?
– Тут ранее перевозчик жил, – вздохнул Феофан. – Лазарем звали. Старый был совсем… помереть мог…
И тут только Санька смогла разглядеть продолжение дороги на той стороне реки. Так вот, значит, как люди в этом месте через речку перебирались!
Через их маленькую Беспуту, оказавшуюся тут, в прошлом, самой настоящей рекой.
– А где он жил, Лазарь этот?
– На той стороне, – принялся объяснять Феофан, показывая для наглядности рукой. – Там, левее чуток, у него хибарка летняя… а вон за тем леском – деревушка небольшая. В ней он зимой проживал, Лазарь. А с весны до осени – всё на реке. Рыбой промышлял, сети и мережи у него тут постоянно стояли. Ещё раков ловил для всей, считай, деревни…
– А перевозка? – напомнила Санька.
– Этим тоже занимался. Подойдёт, бывало, путник одинокий, или со спутником… а бывало и ватага целая… ну, и давай Лазаря кликать! Иногда полдня ждать приходилось, пока он с сетями не закончит или мережи все не проверит…
– А потом?
– А потом перевозил. За плату, конечно. Лодчонка у него небольшая, ежели мужиков – то более двух не брал, а баб и по три за один раз перевезти мог. И уважали его тут все, даже тати с разбойниками ни разу старика не обидели, ибо всем через реку перебираться надобно. Но это раньше было, до смуты, а сейчас… сейчас люди совсем о Боге милосердном позабыли…
Проговорив это, Феофан перекрестился и замолчал. И Санька тоже молчала… и некоторое время они лишь молча смотрели на водную преграду, неожиданно оказавшуюся на пути.
Между тем незаметно вечерело. И надобно было подумать о ночлеге, не Саньке подумать, а Феофану, ибо в небольшой их компании именно он был за главного, и именно ему было решать, как поступить в данной конкретной ситуации.
Вполне возможно, что им вновь придётся заночевать у костра, на свежем, как говорится, воздухе, но Саньке почему-то очень и очень этого не хотелось.
Не потому даже, что прошлой ночью она здорово продрогла и согрелась лишь после того, как Феофан, сжалившись, укрыл Саньку своим плащом (или эту его накидку правильней рясой называть?). Ещё Феофан предлагал улечься рядышком (так было бы действительно теплее обоим), но тогда монах ещё считал Саньку парнем…