А как сегодня?
И тут Саньке вспомнилось, что Феофан вскользь упомянул о деревушке на той стороне реки. В ней бы заночевать…
Правда, на ту сторону реки нужно было ещё перебраться.
– А, может, он ещё жив, Лазарь этот? – обратилась Санька к Феофану. – Ну, или вместо его другой кто-нибудь людей перевозит…
– На то непохоже… – после непродолжительного раздумья проговорил Феофан. – Впрочем, покликать можно.
Но кликать не пришлось, ибо в это самое время Санька заметила лодку, только что появившуюся из-за поворота.
– Лодка! – обрадовано выкрикнула она. – А ты говорил: умер Лазарь…
И, замахав рукой, Санька закричала звонко и весело.
– Эге-гей! Сюда!
Феофан тоже заметил лодку, но кричать не стал. Впрочем, это было уже без надобности: лодка и так направлялась в их сторону.
Но, когда она достаточно приблизилась, Санька с удивлением разглядела, что правит лодкой женщина. И довольно ещё молодая, лет этак двадцать пять-тридцать, не больше.
К самому берегу подгонять лодку женщина не стала, остановила её метров в десяти от берега, чуть подгребая веслом, чтобы оставаться на месте и не быть унесённой быстрым течением. Она придерживала лодку и смотрела на Феофана с Санькой, а они тоже молча в неё вглядывались.
– Нам бы на ту сторону перебраться, молодица! – пророкотал, наконец, Феофан оглушительным своим басом. – А ты что, за перевозчика теперь тут?
– Да вроде того, – как-то неохотно и совсем даже нелюбезно отозвалась женщина. – Только кого сейчас перевозить… баловство одно. Рыбачу вот…
– Понятно, – проговорил Феофан, уже не так оглушительно. – А старик где, Лазарь, раньше тут всё рыбачил? Умер, что ли?
– А вы кто такие будете? – вопросом на вопрос ответила женщина, окидывая сперва Феофана, а за ним и Саньку, недоверчивым и даже враждебным каким-то взглядом. – Откуда идёте, куда путь держите?
– Путники мы, – сказал Феофан и, неожиданно погладив Саньку по голове, добавил: – Я – монах, а это инок, от рождения блаженный. В басурманском плену был, оттого и одет столь диковинно. А идём мы с ним от святых мест дальних в обитель свою монастырскую…
– Блаженный, говоришь?
Женщина внимательно посмотрела на Саньку, потом одним резким взмахом весла подогнала лодку к самому берегу.
– Ладно уж, влезайте! И тихо сидите… лодка эта… одно название, что лодка!
Лодка и в самом деле была не ахти, и это ещё мягко сказано. Так что Санька сидела, не шевелясь, да и Феофан тоже держался смирнёхонько, ибо при малейшем даже шевелении то правый, то левый борт лодки угрожающе наклонялся, поочерёдно черпая воду. Впрочем, женщину это нисколечко даже не волновало.