– На, вычерпывай!
Она вытащила откуда-то из-под себя скрученную кульком берёсту, и сунула её, то ли Феофану, то ли Саньке… но так, как Феофан даже не пошевелился, именно Саньке пришлось, приняв кулёк, вычерпывать из лодки воду, что она и проделала не без успеха. Впрочем, уже заканчивая и стараясь как можно быстрее покончить с утомительным этим занятием, Санька сделала одно неверное движение – и новый поток речной воды мгновенно обрушился на дно лодки, едва не отправив её вместе с пассажирами ко дну.
Пришлось начинать всё сначала…
А перевозчица, вместо того, чтобы побыстрее направить дряхлую свою посудину к противоположному берегу, вдруг резким взмахом весла повернула её влево, поставив прямо по течению…
– Эй! – встревожено крикнула Санька, бросая кулёк. – Куда это мы?! Нам, вообще-то, на тот берег надо!
– Туда и доставлю! – отозвалась женщина, лениво пошевеливая веслом. – К самой нашей деревне. Там и заночуете, верно?
– Верно, – пророкотал досель молчавший Феофан. – В избе, оно завсегда сподручнее…
И он вновь замолчал. И женщина тоже молчала, опустив весло в воду. А Санька, хотевшая, было, запротестовать, сразу же отказалась от своего протеста, услышав о возможности более-менее комфортного ночлега под крышей. Впрочем, скорее всего, комфортом там и не пахло.
Зато всяческих иных запахов хватало с избытком, и Санька ощутила их, едва переступив порог ближайшей избы (в ней-то, оказывается, и проживала женщина-рыбачка). В нос Саньки так шибануло чем-то основательно прокисшим вперемешку с запахом тухлой рыбы, что она даже пошатнулась. Она бы и, вообще, из избы прочь выбежала, но шедший позади Феофан, как назло загородил собой весь проход… и поэтому только Санька осталась на месте. Судорожно вдохнув (вернее, выдохнув), она затравлено осмотрелась по сторонам.
Впрочем, особо смотреть тут было не на что. Вся изба состояла, кажется, из одной-единственной комнаты, тускло освещаемой коптящей лучиной у ближней стены. К тому же, значительную часть помещения занимала печь с деревянными полатями, под которыми возлежал, лениво пережёвывая жвачку, рыжий телёнок с белой звёздочкой на лбу. При виде вошедших, он поднял слюнявую мордочку и издал какой-то приветственно-мычащий звук.
– Рыбу сюда станови! – не оборачиваясь, скомандовала женщина, и Феофан, который от самой реки волок тяжеленную плетёную корзину, доверху наполненную рыбой, послушно опустил её на глиняный пол, возле печи. – Проголодались, чай?
– Не без этого, – устало проговорил Феофан, присаживаясь на узкую лаву, тянущуюся вдоль всей стены. – Сколько с нас, хозяюшка, за перевоз, за ночлег, за еду?