— Ром, помнишь то беззаботное время, когда мы жили по соседству, в одном доме?
— Конечно, наши родители постоянно нас сватали. Нам было тогда…
— По тринадцать лет, — она обняла меня и поцеловала в щеку.
— Мы встречались почти год. Все целомудренно, по-детски. Но каждый раз, когда ты целовала меня в губы, я сходил с ума. Сердце вспыхивало тысячью огней, и я взлетал в небеса, словно обрел ангельские крылья…
— Ром, ты, как всегда, поэтичен. Именно это мне в тебе всегда нравилось. Ты интересный человек и с тобой…
— Интересно дружить, — закончил я с улыбкой. — Но ты меня бросила ради того прыщавого одиннадцатиклассника, который уводил по ночам папину машину.
— Сережка, — небрежно произнесла она, — он был такой дурачок! Да и я была не умней, раз повелась на его тачку. Тебе было больно?
— Ну… — протянул я, — скажем, неприятно.
— А потом на стене школы завистницы написали белой краской — «Кискина — шлюха» и Сережка устроил мне скандал. Я всегда знала, что надпись ту намалевала Фукина Люда с подружками, но эта сучка так и не призналась.
Я поцеловал Диану в носик и спросил:
— И Сергей тебя после это бросил?
— Нет, — все также небрежно отвечала моя первая настоящая любовь, — меня никто никогда не бросал. Этот мудачок развыебывался и я его отшила. Потом он пару месяцев за мной бегал, как собачонка, пытался вернуть. Мой двоюродный брат обещал его поколотить, если он от меня не отстанет.
— Я помню, ты тогда еще с парнем из другой школы начала мутить.
— Ну, да. Давай сменим пластинку?
— Давай. Тем более, мне уже пора домой. Кстати, а чем сейчас занимается Андрей? Ну твой брат? Как там его фамилия? Соловьев?
— Певцов. В ментовке работает, следаком. Уголовные дела расследует. Серьезный человек, хорошие бабки имеет.
— Все понятно.
Я встал, натянул трусы и потянулся за джинсами, стараясь не смотреть на Диану. Она встала рядом и прижалась ко мне своим горячим, обнаженным телом.
— Завтра зайдешь? — спросила та, кого я любил всю жизнь.
— Зайду, — ответил тот, кто шестнадцать лет назад, от обиды и со слезами на глазах написал на стене школы белой краской — «Кискина шлюха».
Я зашел в свою квартиру, включил свет и по привычке пробубнил:
— София, я дома.
— Я уже поняла, — внезапно ответила мертвая молодая женщина, выходя на свет.
— Так ты что? Не пропала?
— Почему я должна была пропасть?
— Ну, так Анна Капотина, которая тебя прокляла, копыта отбросила.
— Ты ее и вправду убил? — София улыбнулась.
— Эээ, неее. Я тебе сейчас расскажу, и ты просто охренеешь! Я в такое дерьмо вляпался: думал — все, мне пиздец! Эта тупая марамойка, как меня увидела, начала орать, дескать, я приходил к ней во сне, хотел убить. Деньги требовал…