Ответом Ришелье было то, что король выбрал «более великодушное решение»
(le parti le plus généreux). Слово
généreux здесь особо примечательно. В то время Декарт, например, считал «великодушие»
(générosité) главной из всех добродетелей, воплощением «славы»
(gloire), героическим качеством, свидетельствующим о личной чести (обычно без всякого этического содержания), а ее обретение считалось высочайшей моральной целью во Франции начала семнадцатого столетия.
Мария Медичи дважды отказывалась приехать для дальнейших переговоров в Гренобль или Визиль, расположенный в нескольких километрах южнее, и король в конце концов велел Ришелье сопроводить его обратно в Лион, где состоялось заседание совета. Тон Марийака был до такой степени дерзким, что король счел необходимым удалиться. К 24 июня Людовик должен был вернуться в Гренобль и, убежденный в том, что Марийака следует изолировать от Марии Медичи, приказал ему следовать за ним. Марийак, который, будучи хранителем печатей, всегда должен был находиться в непосредственной близости от короля, задержал его, пытаясь убедить в том, что состояние здоровья его величества не позволяет ему двигаться дальше Гренобля. Ришелье находился под сильным давлением королевы-матери и ее окружения, требовавших позволить королю — под предлогом заботы о его здоровье, а на деле для того, чтобы отменить кампанию, — покинуть армию и остаться в Лионе. Ришелье понимал, что отъезд короля будет означать развал армии, а королевский медик подтвердил, что для королевского здоровья поездка в Сен-Жан-де-Морьен будет полезнее, чем жизнь в Лионе в июне. Тем временем в армии буйствовала эпидемия.
Однако Карлу Эммануилу Савойскому в июле суждено было умереть, а его сыном и преемником был Виктор Амадей, доброжелательно настроенный в отношении французов и женатый на сестре Людовика XIII Кристине. Тем временем на помощь Карлу Лотарингскому прибывали имперские войска, угрожавшие восточным границам Франции. Монморанси удалось одержать победу над савойской армией, устроив засаду к северо-западу от Турина, но поддержать савойцев спешил теперь сам Валленштейн, генерал имперской армии, со своим войском. 18 июля 1630 г. Мантуя пала и была разграблена по преимуществу протестантскими отрядами армии католической империи; и герцог Неверский, и де Ретель были взяты в плен.
Ришелье в конечном итоге пришлось посоветовать королю вернуться в Лион, в то время как сам он остался в Сен-Жане. Когда там вспыхнула эпидемия, король приказал Ришелье тоже вернуться в Лион, куда тот и прибыл 22 августа, уже проинформированный Бюльоном (в будущем — суперинтендантом финансов) о враждебных по отношению к нему чувствах, захлестывающих окружение королевы-матери. Ришелье тем не менее продолжал оказывать ей знаки внимания, посылая небольшие подарки и выражения преданности. Она отвечала только через секретарей, до тех пор пока король не заставил ее писать лично. Утешением для Ришелье служил только поток доброжелательных писем от короля.