Де Субиз хотел совершить ложный маневр, для того чтобы отвлечь испанцев от осады голландцев в Бреде, и захватил город Сабль-д’Олонн на западном побережье с гаванью Бларе. В гавани стояли шесть галеонов, включая чудесный восьмипушечный «Vierge», построенный в Голландии для герцога Неверского, который вместе с отцом Жозефом собирался предпринять крестовый поход для освобождения христиан из турецкого плена. 18 октября 1625 г. десять кораблей де Субиза бросили якоря рядом с этими галеонами и той же ночью захватили их. Герцог де Роган снова поднял восстание в Лангедоке, а граждане Ла-Рошели присоединились к де Субизу, который занял острова Ре и Олерон неподалеку от крепости.
В начале июня, всего за несколько недель до своего ареста, Ла Вьевиль заключил договор с голландцами, выплатив им 2 200 000 ливров, необходимые для продолжение войны с Испанией, в обмен на двадцать военных кораблей, переданных в распоряжение французов. Но теперь голландцы обнаружили, что поставляют оружие, с помощью которого Ришелье борется против их единоверцев. Они не хотели открывать огонь по флоту де Субиза, до тех пор пока тот не начал применять против них брандеры. Англичане, поддержавшие нападение французов на испанские войска в Генуе, не хотели отвлекать свои силы для атаки на гугенотов и объяснили свой отказ религиозными мотивами. Но Монморанси смог собрать достаточно большой флот, для того чтобы одержать победу над Субизом у острова Ре и преследовать остатки его флота до Фалмута. Карл I пытался принудить французов соблюдать договор, подписанный в Монпелье, отозвав своего посла из Парижа и отослав обратно большую часть французского окружения Генриетты Марии.
Тем не менее Ришелье, которого и самого беспокоили противоречивость политики, требовавшей от него подавления гугенотов во Франции и в то же время поддержки протестантов в их борьбе против Испании в Объединенных провинциях, был вынужден действовать осторожно еще и из-за происпанской католической партии во Франции. Его меморандумы королю в начале сентября свидетельствуют о том, насколько хорошо он осознавал нарастание противостояния, а заседание совета в Фонтенбло 29 сентября 1625 г. продемонстрировало, что Мария Медичи сочувствовала этой оппозиции до такой степени, что даже защищала позицию отъезжающего в Рим папского легата Франческо Барберини, племянника папы, присланного для того, чтобы убедить французов отказаться от Граубюндена и гарантировать испанцам право прохода через Вальтеллину.
Ришелье одержал победу благодаря казуистическому доводу, выдвинутому кардиналом Ла Валеттом, которого заверили в Риме в том, что подданные обязаны подчиняться своим правителям, из чего следовало, что испанцы просто используют религию как предлог, для того чтобы оправдать свое противодействие возвращению Вальтеллины под контроль гризонов. Действительно, что Оливарес не менее охотно, чем Ришелье, поддерживал военные действия протестантов в тех случаях, когда видел, что из этого можно извлечь политическую выгоду. Последовала памфлетная атака на политику Ришелье — еще один виток давно начавшегося противостояния, — целью которой было доказать, что духовная верховная власть может объявить недействительной власть земного правителя. Для сочинителей, поддерживавших Ришелье, ответ на эти обвинения представлял собой более легкую задачу.