— Кажись, там рвануло, — Гнутый показал направо.
— Надо бы сходить глянуть, — сказал Савик задумчиво.
— Ну, ещё чего, — Гнутый даже попятился.
Справа послышался хруст веток, и из кустов на дорогу выломился растрёпанный, бледный как смерть Лёва. Он тяжело дышал и от страха не мог выговорить ни слова.
Савик направил на него луч.
— Что взорвалось? А где второй?
— Жоры нету, — выговорил трясущийся «доктор». — Разорвало его…
— Ты видел кого в лесу?
— Нет… Никого…
— Гнутый, тебе придётся пойти и проверить, — сказал главарь.
Браток, однако, не торопился выполнять приказ.
— Придётся, — повторил Савик жёстче. — Да ты не ссы. У тебя же ствол. Фонарь возьми!
Помешкав, Гнутый взял фонарь и направился к деревьям.
— Свети себе под ноги и смотри в оба, — напутствовал его Рябой.
— Знаю, — сквозь зубы ответил Гнутый.
Луч фонаря скользил по замшелым стволам, кустам и корягам. Увидев на листьях алые пятна, бандит остановился и поводил лучом вокруг себя. Справа показалась оторванная человеческая рука. Чуть подальше виднелась верхняя половина человеческого тела с развороченной грудной клеткой. Бандит задержал луч на залитой кровью голове. Это был второй «доктор».
Гнутый заторопился назад.
— Шеф, там чувак нарвался на мину! — Его голос стал хриплым от волнения. — Разнесло всего, руки-ноги разбросало…
Понурившийся, со связанными руками, Лёва стоял между бандитами и весь дрожал.
— Мина, в самом деле? — бормотал он, стараясь справиться с дробью, которую выбивали его зубы. — Мина, да?…
Объяснять ему ничего не стали. Савик с минуту прислушивался к тишине, а потом кивнул в сторону дома.
— Двигаем назад. Здесь, чую, хрен пройдём.
Дом встретил их сумраком и могильной тишиной. В гостиной горела единственная оплывшая свеча. Оксана по-прежнему без чувств лежала на полу, зато полковника нигде не было.
— Куда девался этот хрен? — насторожился Савик. — Мы оставили его вот тут, на полу! Он лежал в глубоком отрубе! Зажигайте свечи, ищите его!
Полковник оказался на кухне. Четверть часа назад он нашёл в себе силы встать и пройти туда. После побоев у него болело в боку и в затылке, хотелось пить. Чтобы унять боль, он подставил голову под струю холодной воды. Когда в тёмной кухне появились бандиты, он, закрыв глаза, сидел на табурете. В боку продолжало невыносимо зудеть.
— Ну чё, мент, оклемался? — Рябой поднял свечу выше, осветив его всего.
Анатолий Михайлович вздрогнул.
— Я приехал сюда один, — прошептали пересохшие губы. — Один, клянусь.
— А мы тебе верим, чего ты разнервничался, — сказал Савик, появляясь в кухне с чемоданом в руках.