— Вот он, — карлик посветил на труп. — Я так и знал, что они его сюда втащат!
Дауд и Салман, которые вслед за ним пробрались в сарай, вгляделись в покойника.
— Азизбек… — бледнея от ярости, прошептал Дауд. — Они его убили…
Дауд, до последней минуты не веривший в гибель Азизбека, вдруг наполнился дикой ненавистью ко всем обитателям этого уединённого дома. Азизбек был его близким родственником, и за его смерть полагалось мстить. По мобильной связи он соединился с подчинявшимися ему головорезами, которые ждали в машинах неподалёку отсюда. Он велел им немедленно подойти к дому и взять его в кольцо.
— Кишки вырву всем, — шептал Дауд, сжимая кулаки. — Своей рукой глотки перережу…
— Николая трогать не будем, — чуть слышно сказал Муса.
Главарь, помешкав секунду, кивнул.
— Да, пусть живёт пока. Он должен привести нас к деньгам. А потом и ему сверну шею… Ответит за смерть Азизбека…
Карлик Муса оказался не только свидетелем гибели Азизбека. Ему удалось подслушать разговор Оксаны с Хлопенковым в сарае.
После этого они с Салманом поспешно отправились в Бронницы и разыскали Дауда. Главарь и ещё два бандита были заняты важным делом: загружали в джип «Рэйндж-Ровер» тротил, растяжки и взрыватели для мин. Всё это хозяйство, предназначенное для терактов, они раздобыли разными путями здесь же, в Подмосковье, на фабриках и в воинских частях, и упаковали в коробки из-под вермишели. «Рэйндж-Ровер» с коробками должен был отправиться на конспиративную базу в Москве, после чего группа боевиков займётся проведением терактов. Растяжки из тонкой, почти невидимой проволоки планировали ставить на аллеях парков, в подъездах жилых домов, на улицах, чердаках, в подвалах. Серия взрывов должна была деморализовать население столицы, разжечь ненависть и подбавить огня в затухающий костёр кавказской войны.
Когда появились запыхавшиеся Муса с Салманом, Дауд собственноручно укладывал в объемистый багажник джипа последнюю коробку. Это был ещё довольно молодой человек, внешне мало похожий на кавказца. Рослый, светловолосый, с гладко выбритым лицом, его можно было бы назвать красавцем, если бы не большой уродливый шрам на шее, полученный от шрапнели во время боя под Очхой-Мартаном. Когда Дауд нервничал, шрам наливался кровью.
Перебивая друг друга, Муса и Салман доложили о гибели Азизбека.
— Что? — Дауд побледнел. — Азизбек погиб?
— Убили его! Вилами закололи!
— Кто убил? Говори быстро! — Главарь схватил Салмана за грудки. Казалось, что с его побагровевшей раны сейчас хлынет кровь.
— Вот, Муса видел… — пробормотал струсивший Салман.