Марк был потрясен, увидев Жасмину. Ее бронзовое лицо казалось бледным, а темные глаза утратили свой блеск и были блеклыми и безжизненными. Ее блузка спереди была вся забрызгана кровью.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он.
— Да, — вздохнула она, — но теперь нам нужно уйти.
Когда они ехали по равнине назад, солнце уже заходило и пустыня постепенно погружалась в темноту. Невысокие руины Ахетатона как будто бы раздвигались, скользя по песку, когда «лендровер» с грохотом проезжал мимо них. Жасмина сидела, прислонившись к дверце машины и прижав лоб к оконному стеклу. Ее глаза были закрыты.
— Вы были просто великолепны, — заметил Марк после долгого молчания. — Вы действительно видели сон?
— Нет.
Ведя машину по кургану и объезжая руины, Марк рискнул взглянуть на молодую женщину, сидевшую рядом с ним. Она, казалось, ушла в себя и была очень мрачной.
— Жасмина, что же, все-таки, стряслось? Вы ведь спасли ребенка!
— Да, Марк, но женщина этого не вынесла.
Сумерки были его самым любимым временем суток. Ужин был позади, основная работа закончена, и невыносимая дневная жара сменялась мягким, по-тропически теплым ветерком. Марк слышал, как феллахи в рабочем поселке хлопали в ладоши и пели. Он слышал также звуки классической гитары Дага Робертсона, долетавшие до него из фотолаборатории Рона. По бряцанью посуды и сковородок Марк определил, что Самира была все еще в кухне, заканчивая там свои дела.
Раскуривая трубку, Марк принял решение поговорить сегодня вечером со старой феллахой, когда она будет возвращаться из лагеря домой. Вероятно, с ней можно будет договориться — немного гашиша в обмен на ее коптские формы глаголов.
Он опять сидел в нескольких шагах от лагеря, на обломках старой стены, и умиротворенно покуривал трубку. Вдруг он заметил, что к нему кто-то приближается. Сначала запахло гарденией, а вскоре послышался и ее голос:
— Можно к вам присоединиться?
Марк поднял голову и недоверчиво посмотрел на нее:
— Пожалуйста. Как чувствует себя ваш муж?
— Ему снова лучше. Он сейчас занимается гимнастикой.
Марк напряженно соображал, что бы еще такое сказать.
— Вам еще не надоело жить в пустыне?
Она подняла брови:
— Я отправилась в это путешествие не ради удовольствия, доктор Дэвисон. Я приехала сюда, чтобы найти гробницу.
— И все же это, должно быть, утомительно для вас?
Она сидела к нему так близко, что почти касалась его, но Марк не чувствовал тепла ее тела.
— Доктор Дэвисон, откуда вы знаете, что для меня утомительно, а что нет?
Ее взгляд был строгим, а голос ледяным. Марк весь напрягся.
— Ну, большинство людей, которые отправляются в экспедицию, но не принимают непосредственного участия в ее работе, через какое-то время теряют обычно всякий интерес. Наше пребывание здесь может продлиться еще очень долго, миссис Холстид.