— Привет, — ответил он. — Я тут хлебаю помаленьку…
— Хочу чаю, — сказала Тамара, поискала глазами официантку, сделала ей знак, а когда та подошла, даже не попросила, а распорядилась, не глядя в меню: — Фруктовый чай. Все равно какой. И с лимоном. Побыстрее, если можно!
Официантка ушла. Поняв, что ее барский тон можно истолковать по-разному, Тамара пояснила с извиняющейся интонацией:
— Замерзла… Не люблю ноябрь. Осень и зима вообще не мое время года. И голова почему-то раскалывается…
Виктор хотел было спросить, когда же это она успела замерзнуть, если только что вышла из машины, где наверняка работает печка. Но девушка опередила его:
— Это, наверно, что-то нервное. Всю трясет в последнее время. Руки сводит, какая-то дрожь… Бр-р-р! — Она зябко повела плечами и сразу же сменила тему: — Так вы, значит, побывали в Подлесном? Что, не обманула я вас?
Шамрай сделал глоток. Капучино почти остыл. Тамара тем временем закурила.
— Да, съездили мы туда, — ответил он.
— И как вам это зрелище?
— Все прочитаете на следующей неделе в нашей газете. А если в двух словах — там и в самом деле что-то похожее на аномальную зону. Во всяком случае, приборы показывают наличие каких-то аномалий в самом центре села.
Принесли чай. Тамара положила сигарету на край пепельницы, обхватила ладонями горячую чашку, на мгновение прикрыла глаза. Потом открыла снова и взглянула на Виктора, слегка склонив голову набок.
— Вы говорите о вещах, которые я даже представить не могу. В этом чертовом Подлесном папа с мамой меня сделали, но я там ни разу в жизни не бывала. И не знаю, где там центр, а где — околица.
— Судя по тому, что мне известно о местах с плохой энергетикой, могу сказать: известны случаи, когда эта негативная энергия продолжала оказывать воздействие на людей даже после того, как они покидали опасное место. Это как инфекция, понимаете? Или, если угодно, фатум, рок…
— Вы имели в виду — проклятие? — подхватила Тамара.
— Ничего подобного я не говорил. Проклятые места — это из фильмов ужасов.
— Не только, — уверенно гнула свою линию Тамара. — И вы только что это косвенно подтвердили. Село Подлесное, моя родина, которую я никогда не видела, — типичное проклятое место. До тех пор, пока там жили люди, оно питалось их энергией. А теперь оно требует, чтобы люди вернулись. Подлесное хочет жертв, понимаете?
Шамрай мог бы поклясться: даже сейчас Томилина была в здравом уме. Возможно, для кого-то это не аргумент, но она водит машину. А психически неуравновешенным людям прав не дают. Тем не менее она говорила вещи, которые с трудом укладывались в голове.