Мишка в нерешительности мялся, не отходя от тележки. Показывал характер: мол, не нужно мне ни чего.
– Будешь капризничать – останешься на бобах. Посещение города в ближайшее время в мои планы не входит. Научишься рисовать палочкой в пыли, без бумаги и карандашей. Усе к?
Мишка усек и усердно принялся искать то, что ему нужно и не нужно, но приглянулось внешним видом. Таким образом, у него оказалось три точилки и четыре ластика. Отец взглянул на него и, усмехнувшись, покачал головой.
– Зачем тебе столько?
– Видишь, – оживился Мишка, показывая точилки, – на этой две дырки, и можно точить карандаши разной толщины. Очень удобно. А эта под такие карандаши… ну, ты их все равно не знаешь.
– А эта? – Отец повертел в руках точилку в виде маленького красного вертолета.
– Ну, она забавная. – Потапыч покраснел. – Не брать?
– Если нужно, бери, – пожал плечами Петр Михайлович.
Мишка только сейчас, в магазине, заметил, какие у отца руки, – большие, натруженные, загорелые дочерна, извитые синими венами, с крупными, темными от въевшейся земли пальцами. Им с дядей Гришей приходилось и огород перекапывать, и пашню засевать пшеницей, картошкой, кукурузой, хоть они и нанимали помощников. Это помимо работы на конезаводе, где тоже день часто начинался и заканчивался не в кабинете, а в конюшне со скребницей для чистки лошадей в руках. Случалось, отец и роды у лошадей принимал, если сложный случай. Помогал молодому ветеринару.
– Я не буду. – Потапыч жалостливо сдвинул выцветшие брови. – Хватит этих двух.
– Потапыч, нравится – бери, – подбодрил его отец. – Это тебе компенсация за моральные страдания. Пробивайте, девушка, – протянул он кассирше точилку.
– Компе… что? – переспросил Мишка, выглядывая из-под отцовского локтя.
– Утешительный приз после сегодняшней встречи. Я виноват, а расплачиваешься ты.
– Ты не виноват, – нахмурился Мишка. – Кто знал, что она пить начнет?
Кассирша с любопытством взглянула на него, прислушиваясь.
– Давай, Потапыч, быстрее выкладывай наши покупки, не задерживай девушку.
* * *
Квартира находилась в старой части города, где еще не всё застроили высотками, недалеко от Центрального рынка. Это была даже не квартира, а часть флигеля, примыкавшего к двухэтажному дому. Огороженный высоким металлическим зеленым забором, выложенный каменными плитами, двор казался совсем маленьким. Раскаленный воздух в этом тесном пространстве висел неподвижно, как вода в пустом аквариуме.
Отец завел машину во двор. Тут стоял еще один автомобиль, укрытый брезентовым чехлом. Сильно пахло жареной едой – то ли оладьями, то ли еще чем-то. Мишка захотел есть и начал канючить: