– Конечно, – рассудительно кивнул Мишка. – А на твою белорожую можно посмотреть? Чем она так необычна?
– Потапыч, – сквозь смех выдавил отец, – не белорожую, а белорождённую. Вообще-то это жеребец… Чем необычен? Сам увидишь. Приходи на конезавод. Только про английский не забудь.
* * *
Не утруждая себя одеванием и уборкой постели, Мишка сбегал в летнюю кухню поесть. Вернулся и, усевшись на кровати, продолжал разбирать покупки, тут же рисовал, бросал, не закончив, начинал другое. Он любил в день рождения или на Новый год вот так, не вылезая из постели, разворачивать и рассматривать подарки.
На обложке одного из альбомов он увидел скачущую лошадь и вспомнил о «белорожей». Рассмеялся своей оговорке и подумал: «Надо же, едва родился, а уже все вокруг него носятся, считают диковинкой, как будто его заслуга, что он необычный. Что в нем диковинного? Очередной конь – больше ничего. А шуму-то, шуму… Это как принц в Англии родился. Он лежит, слюни пускает, а его фотографы со всего мира приезжают снимать, разве что только интервью у него не берут».
Мишка вылез из кровати, скрипнув пружинами, неохотно застелил постель, подумав, что у принца небось целая армия прислуги да и английский ему учить не надо: он его с рождения будет знать. «Зато он русский никогда не выучит, – злорадно решил Мишка. – Вот уж язык не для слабонервных хилых англичан. Жи-ши – пиши с „И“, ча-ща – пиши с „А“. И все в таком же духе».
Сначала Мишка заглянул в контору конезавода. Тут работал кондиционер, и несколько минут Потапыч наслаждался прохладой и разноцветными карамельками в прозрачных фантиках, стоявшими в вазочке около секретаря тети Любы. Но ему быстро наскучило слушать, как секретарша по телефону диктует рецепт яблочного пирога.
– Где папа? – наконец не выдержал он.
Тетя Люба, не прекращая говорить про корицу и соду на кончике ножа, махнула себе за спину, где за окном на открытой площадке ходили служащие, водя в поводу лошадей.
Мишка выбежал в другую дверь конторы, ведущую на площадки и к крытому манежу, и охнул от нахлынувшего жара после кондиционированного помещения конторы. Ему навстречу устремилась молодая рыжая лошадь. Она встопорщила черный хвост, вознамерившись поиграть. Мишка испуганно шарахнулся.
– Полин, – позвал ее тренер, – не шали!
Как ни странно, лошадь послушалась, вздохнула и вернулась на место.
Некоторые зоотехники и тренеры приезжали сюда на работу из города. Жили при конезаводе всю неделю, а на выходные уезжали домой. Поэтому Мишка не всех их знал.
– Потапыч! – крикнул от входа в манеж дядя Гриша. – Ты чего здесь?