Только как я справлюсь без гребней и без Бобика? Бедняга, где-то он теперь?
Я отвлеклась, размышляя, и пропустила реплику мэтра Чесса. Между тем он говорил что-то интересное, жаль, теперь не узнать.
– …вот мы и вынуждены ее терпеть, у нас слишком мало полноценно живой прислуги, мэйс Вирт.
– Так они действительно мертвы? – Скрывая неловкость, я подошла к девушке у окна и заглянула в бледное лицо, застывшее, словно маска. Ее глаза были закрыты.
– Нет, они не мертвы. Я же говорил вам насчет трупов. Держать их вместо слуг негигиенично и неразумно. Заклинания стазиса отнимают слишком много сил у мага, причем непрерывно. Поднятые трупы могут, подчиняясь воле некроманта, идти в атаку и рвать в клочья все, что встретят, но они неспособны выполнять мелкую работу. Замучаешься ими управлять. Никакой некромант не пойдет на такие жертвы ради ходячего трупа. Мы их тут держим только у входа, в качестве статуй и предупреждения… некоторым гостям. Эти девушки спят.
Я содрогнулась. Да эти некроманты хуже садистов! Бесчеловечно заставлять работать спящего человека!
– На них заклинание сомнамбул, – продолжал дворецкий. – Некромант может руководить ими, заставить их души видеть сны о реальности, но всегда только о том, что видит сам. Он может заставить сомнамбул в их снах исполнять несложную работу, но не в силах разбудить. Чтобы руководить, нужно за ними непрерывно приглядывать, что и исполняла мэйс Игви по приказу милорда или просьбе старшей горничной.
Интересно, чем Тимусия расплачивается с более сильной некроманткой? Я посмотрела на единственную живую и здоровую горничную Ани, скрывавшую за суетливыми движениями, как внимательно она прислушивается к нашему разговору. Пора было избавляться от ее ушей.
– Мэйстр Чесс, вы говорили, что в этом крыле для приближенных к его сиятельству слуг есть еще пустующие апартаменты? – спросила я. – А можно мне вместо этой ужасной спальни занять одно из этих помещений? Надеюсь, они не такие розовые? Чья, кстати, была идея перетащить сюда ленты из покоев пропавшей новобрачной?
– О, понятия не имею! – Старик закашлялся.
– Это змеюка Лин придумала! – фыркнула горничная. – Она сказала, что вы – старая дева, а все старые девы обожают все розовое, этот цвет скрадывает старческую желтизну кожи. Да-да, так она и сказала.
А эта юная девушка недалеко ушла по части змеиного яда, – прищурилась я. Аж капает. Может, и была у Ании причина ненавидеть некромантку, но злость – плохой советчик. Я дала себе слово не прислушиваться к сплетням из ее уст: слишком явно Ани хотела оставить меня и Лин врагами.