Все мы впервые попали на фуршет такого уровня в иностранном порту, но были разочарованы им. Выставлены были высокие буфетные столики, но… ни одного стула. Зина, жена второго помощника консула, занимающая какую-то должность в консульстве, задвинула нас в самый дальний угол, предупредив, при этом, чтобы мы вели себя прилично и не напивались. Вот вредная баба, хотя и симпатичная. За кого она нас принимает?
В конце зала на сдвинутых столах были выставлена рыба в упаковочных раскрытых паках. Донная рыба была выловлена на банке Сая-де — Малья в исключительно экономической зоне Маврикия. Представлены были, главным образом, рыбы из семейства ставридовых: огромные ослепительно сияющие каранксы, огненная лихия и сериола, а также многочисленные другие всевозможные донные рыбы. Мы также выставили обловленных в открытой части океана тунцов, крупных, словно чушки, с большими глуповатыми глазами и с желтыми короткими плавничками. И конечно, наша гордость — сайра. Впервые за все годы исследований была обнаружена и обловлена нами Индоокеанская сайра. От Тихоокеанской сайры она отличается только длинным, как у дятла, вытянутым носиком. По вкусу, такая же, как и сайра из Тихого океана.
По залу с подносами бегали несколько смуглых молодых официантов с неказистой закуской. Обычные бутерброды непонятно с чем, на один укус, и опять ром, но несколько лучшего качества, что мы покупали в магазинах или пили в баре, но все равно неприятный. И наливают по четверть рюмки! Мы попросили своего официанта не разливать самому, а принести бутылку и поставить на стол и, соответственно, как можно больше закуски. Поколебавшись, он таки принес. Мы не только сами выпили, но и ему налили. Покосившись на Зину, парень все-таки выпил. С этого времени он обслуживал в основном только наш столик и бесперебойно обеспечивал выпивкой и закуской. Зина с подозрением поглядывала в нашу сторону. Мы же посматривали на стол высокого начальства. Там стояли несколько бутылок импортного бренди, то есть коньяка. У нас его называют коньяк, но за границей чаще бренди, произведенной по технологии, близкой к коньячной. И из одной из них, с горлышком с золотой оберткой и многочисленными медалями, пили руководитель маврикийского рыбного департамента и наш консул. Время от времени они отходили оттуда, с рюмкой в руках, для беседы с другими гостями. Костя, дождавшись такой минуты, изъял эту бутылку со стола и мигом разлил содержимое ее по нашим бокалам и уже только потом поставил ее на свое место. Да! Это был коньяк! Причем популярной французской марки Hennessi. Мы не пили его, а смаковали, с любопытством наблюдая как высокое руководство, в лице их начальника, безуспешно пыталось выдавить из опустевшей бутылки хоть каплю чудного бренди. Покрутив ее несколько раз в руках, он с сожаление поставил ее на стол и посмотрел на Зину. Она тут же принесла другую бутылку, но не такую, как прежнюю. Видимо она догадалась, так как пригрозила нам кулаком. Мы скоро «нагрузились» вместе с парнем, который обслуживал нас. Впрочем, «нагрузились» практически все, в том числе и высокое начальство, но они еще держали марку. И мы, смешавшись уже с иностранными гостями, общались с ними, отлично понимая друг друга, на каком бы языке они не говорили. Скоро мы уже перешли на русский сленг «ты уважаешь меня». Я еще умудрился прочитать им на английском языке лекцию о рыбном богатстве их морской экономической зоны. Костя обалдел от удивления. Он, на второй день, говорил мне, что я пел, как соловей. Иногда я вставлял и французские слова. Но все, как мне показалось, слушали меня очень внимательно. Еще бы! После такой выпивки! Я не ожидал от себя таких талантов. В конце вечера Костя еще умудрился кинуть комплимент Зине и шлепнуть по ее соблазнительной попке, за что она словно разъяренная фурия зашипела, но шум не подняла. Хорошо, хоть муж не видел.