Фотограф, занимаясь своим делом, прежде всего должен увидеть картину в целом. Но подобное панорамное зрение не мешало ему инстинктивно рассматривать некоторые детали, важность которых не может недооценивать добросовестный профессионал. А потому он не преминул отдать должное отблескам света, отметить местоположение солнца и поразмыслить над тем, где оно окажется в момент церемонии.
Произведя все эти привычные расчеты, он непроизвольно всем своим видом выразил удовлетворение: ладно, в конце концов приемлемо.
Оставив свой стакан нетронутым, Гор покинул кафе и начал медленно обходить площадь по кругу, выискивая глазами ту маленькую улочку, о которой говорили Ольга и Вервей. Довольно скоро он обнаружил ее: улица выходила на площадь неподалеку от террасы, где он только что сидел. Марсиаль пошел по ней, часто останавливаясь, чтобы посмотреть назад. Одну ее сторону занимала глухая, без единого отверстия, стена. На противоположной стороне из-за покатости улицы, действительно, ни одно из окон не выходило на церковь, но вот что касается строительных лесов, о которых упоминали заговорщики, так тут дело обстояло совсем иначе. Вскоре Гор увидел эти леса: они образовывали довольно заметный выступ по отношению к линии фасадов. Паперть, очевидно, была оттуда видна.
Марсиаль испытал острое чувство удовлетворения, лично убедившись в том, что конспираторы не солгали и что заговор оказался реальностью, а не фантазией или игрой его воображения, в чем он не был уверен еще минуту назад.
Рабочие трудились на лесах, закрытых брезентом, чтобы сдержать пыль. «Прекрасное укрытие, позволяющее стрелку выполнить свое черное дело, – подумал фотограф. – Как могло случиться, что полиция не взяла под охрану этот дом?» Подумав, Марсиаль Гор пришел к выводу, что такое вполне возможно. Если уж не несомненно, как утверждала Ольга, то, во всяком случае, план Вервея казался ему сейчас довольно удачным. Повинуясь странному рефлексу, Гор напряженно обдумывал шансы заговора на успех, словно это имело для него жизненно важное значение.
Измерив взглядом расстояние, отделявшее дом от паперти, фотограф пришел к выводу, что оно составляет, скорее всего, метров сто. По словам Вервея, восемьдесят. Не исключено, что это именно так, но его собственный расчет подсказывал ему немного большую цифру. Гор знал, что Вервей действительно был хорошим стрелком, хотя, возможно, и не столь метким, как он сам утверждал. Во всяком случае, на таком расстоянии даже снайпер не может быть абсолютно уверен в меткости своего выстрела, а тут нужно еще учитывать неизбежное в подобных случаях волнение.