Сорвавшийся с катушек жрец…
Их слабость таилась в их силе…
Тот, кто дирижировал событиями на Самаринии, об этом хорошо знал…
* * *
Служба маршалов отрабатывала так, словно ничего и не происходило. Единственное отличие — взгляды. Это когда смотришь в глаза другому, и видишь то же, что и у тебя в душе…
Одно слово, отражающее все чувства: «Нет!»
Не безмолвным криком — твердой уверенностью, которую я не могла разделить. Знала значительно больше…
Это было не просто тяжело… Иногда казалось, что невыносимо.
Ни один из трех, ставших командой, помочь ничем не мог. Допуск у Ханаза, Звачека и Валева, был ниже, чем мой. Все, что им стало известно — угроза военных действий на границе Союза.
Достаточно, чтобы о многом догадываться, но вот чтобы до самого конца…
Эскадры первого удара армады, командовал которой все еще Соболев, передислоцировались к Зерхану, готовясь, если потребуется, войти в сектор Самаринии.
Пилотом одного из крейсеров был мой брат Ярусь…
— Лиз… — тронул меня за плечо Ханаз.
Мое состояние нельзя было назвать оцепенением. Мысль ясная, четкая, но все на острой грани, между тем и этим…
Странное ощущение… Ежов, разговор с которым состоялся на рассвете, сказал, что это лишь волна после срыва Римана, отголоски которой докатились и до меня. Схлынет, рассеется, избавив от напряжения, давившего отголосками чужой силы…
Он был неправ. Это был не Риман — я сама и мое стремление находиться не здесь, а… Не важно, где именно, главное — там, где имела возможность влиять на ситуацию.
— Радис и Нури убиты, — развернув кресло боком, посмотрела я на отступившего на пару шагов Шаиля. Грони, которого вот-вот должен был заменить офицер из группы Кривых, я уже практически не замечала. — Измайлов и Джаресян так нигде и не проявились. Либо оба мертвы, либо…
— Либо предпочли выйти из игры, — подхватил Ханаз. — Второе кажется более вероятным, — сделал он еще несколько шагов назад, вновь остановившись. — Одно дело, когда с ощущением безнаказанности, другое — когда идут по следу.
Я, соглашаясь, кивнула. Боевого опыта, чтобы уже смотреть смерти в лицо, ни у одного из этой… парочки не имелось.
— Остаются Суховей и Барберян, — продолжила я, выдержав паузу.
— Что тебя гнетет? — не дал мне обмануть себя Шаиль. С места так больше и не сдвинулся, продолжая давить тяжелым взглядом.
Интуитивщик и эмпат…
Службе маршалов повезло заполучить такого кадра.
— Он мог его убить, но Валера все еще жив. Почему?
— Хороший вопрос, — качнул головой Шаиль. Оглянулся на Грони…
Марвел находился за границей искажающего поля…
— Что-то крутится… — вздохнула я, — не хватает мелочи…