Еще один взгляд на меня…
Сталкивались…
Приходилось работать вместе…
— Оба на красном, но если…
— Важно, капитан. Очень важно, — вновь оборвала я его.
Режим с тремя нулями накладывал свои ограничения. Иногда они действовали против…
— Ждите, — отрезал оперативный, выведя на экран заставку.
Как он будет объясняться с Кривых…
Это была его задача!
— Лиз! — Ханаз уперся бедром в стол. Незыблемый, как скала…
— Почему он не убил его? — повторила я, поморщившись.
От выжженного командного на правом виске остались лишь едва заметные шрамы, но в моменты напряжения стучало… словно метрономом.
— Его мог кто-нибудь спугнуть, — предложил свой вариант Шаиль. Не как версию… как толчок для размышлений.
— Жреца полного, а то и высшего посвящения, способного так собрать новую личность, что ни одна проверка не выявила? — язвительно хохотнула я.
— Так и Низморин вроде как… — внес уточнение Ханаз.
— Вроде как… — согласилась я. Но только на словах. Если бы Валера был готов к этой встрече…
Он готов к ней не был, так что фактор неожиданности сработал, пусть мне и хотелось думать иначе. И, как следствие, потерянные секунды, которые должны были стоить ему жизни.
Вот только…
— Прошло два с половиной дня, — добавила я. — Жрец себя так и не проявил.
— В то, что удовлетворился подполковником, ты не веришь, — вздохнул Ханаз.
Вся эта история с самаринянской тварью ему не нравилась.
Мне — тоже.
— Не верю, — откликнулась я, «пройдясь» пальцами по столешнице.
Время… Висок долбило, словно отсчитывая последние секунды.
— Госпожа Лазовски… — заставка Координационного совета слетела, открыв взгляду кусок коридора. Судя по знакомым указателям, Кривых я сдернула с совещания у генерала.
— Когда состоялся последний допрос полковника Даудадзе? — повторила я свой вопрос.
Кривых если и был удивлен, то вида не подал:
— Вчера, около двадцати нуль-нуль, — пальцем подозвал он кого-то невидимого.
— Кто вел?
Кривых нахмурился, но ответил:
— Адмирал Злобин.
— Результат?
На этот раз, прежде чем удовлетворить мое любопытство, полковник окинул меня внимательным взглядом:
— Вы ничего не хотите объяснить?
— Результат? — «надавила» я.
Весовые категории были разными, но на принцип полковник не пошел:
— Даудадзе отказался разговаривать. Только Низморин или вы.
— То, что Низморин ранен, ему не сообщили… — задумчиво прикусила я губу.
Оно было рядом… это откровение, но…
— Госпожа Лазовски… — уже несколько нервно произнес Кривых.
— Простите господин полковник, но… — Замолчала я сама. Прошибло так, что перед глазами потемнело.
Все было просто и… очевидно! Если хоть на секунду стать жрецом. Сошедшим с ума от ярости, но при этом продолжавшем сохранять рассудок холодным.