— Нет в тебе склонности к эстетству, — принимая пас, проворчал Низморин. Между ним и мною лежал Грони и, пользуясь возможностью, тихо посапывал. — Шторм — коньяк, Орлов — коньяк, Лазовски — и тот коньяк, а ты — водочку!
— Вспомнила посиделки на заимке у Воронова, — чуть шевельнулась я. Опять задела руку, выдохнула сквозь стиснутые зубы, сдержав ругательство.
— Будете сопровождать, господин лиската? — перебрался ближе один из медиков, не так давно констатировавших факт нашей смерти. На Римана смотрел без малейшего пиетета.
— Нет! — холодно бросил он и развернулся, чтобы покинуть, готовившийся взлетать катер.
— Господин лиската, — остановила я его. Дожидаться, когда обернется, не стала, просто произнесла, постаравшись вложить в одно слово все, что хотела ему сказать: — спасибо!
Пауза была короткой и… какой-то… штормовой. Не ураган, но мгновение затишья…
Я ошиблась, чему была рада.
— Про водку и шашлык я запомнил, — неожиданно усмехнулся Риман. — Про коньяк — тоже.
— Что это было? — приподнялся на локте Грони, когда дверь катера сыто чмокнула, избавив нас от лишнего внимания.
— Не хочу тебя огорчать, — с помощью подошедшего военного медика, поднялась я, тут же пересев в указанное кресло, — но смахивает на завуалированную угрозу. Ой! — преувеличенно ойкнула я, когда на моей руке сначала закрепили браслет диагноста, а затем и кольца — основу лечебного корсета.
— В прошлый раз вы были значительно более терпеливы, — словно бы вскользь заметил медик, когда я еще и шумно выдохнула, стоило ему проигнорировать мой алчущий взгляд, направленный на тубу с обезболивающем, о котором я уже давно мечтала.
— В прошлый? — тут же зацепился Низморин.
— Вы? — уже ничему не удивляясь, вгляделась я в лицо стоявшего рядом мужчины. Плащ был зеленым, не серебристым, но эти глаза… Повернула голову к подполковнику и протянула довольно мрачно: — Шторму не стоит знать о некоторых подробностях этой операции.
С минуту Валера смотрел на меня непонимающе. Грони — тоже, чем личный медик лиската Римана и воспользовался, нанеся между кольцами стимулирующий состав и закрепив пластины модульной конструкции.
Окончательно «отмер» Низморин, когда мой старый знакомец, попросив в ближайшие двое суток обойтись без физических нагрузок и пообещав навестить, ушел к пилотской кабине. Там был закреплен к счастью не пригодившийся реанимационный модуль.
Скривился, бросив еще один быстрый взгляд на медика и тут же переведя его на меня, потом усмехнулся:
— И какой у них счет? — Имел в виду Шторма и Римана. Ситуация с этим двумя была парадоксальной. Один не бросил вызова, второй его не принимал, что не мешало им пытаться обставить друг друга.