Если и тот…
Получалось, что у них тоже была своя жизнь. И в ней находилось место для мелочей, делавших ее вполне приемлемой.
— Так и не хочу, — подтвердил Орлов. — Тебе пока хватит и Кривых…
— Кривых… — повторил Злобин, переключившись на пришедшее на комм сообщение. Дочитав, посмотрел на генерала. Многозначительно, словно заранее готовя к очередному сюрпризу.
— И что там? — не сдержался Орлов. Уж больно злорадной была ухмылка адмирала.
— Запрос на подробное жизнеописание полковника Кривых, — усмехнулся Злобин. — Знаешь, кто интересуется?
Орлов только вздохнул. И ведь должен был догадаться…
Себе он не лгал — именно на этот вариант и рассчитывал.
Если кто и мог вытянуть эту историю до конца, так Элизабет…
А цена…
Сделать так, чтобы она не стала критичной, было уже его задачей!
* * *
Мне бы отправиться домой и отдохнуть, но на предложение Низморина проводить, я ответила отказом, сославшись на незаконченные дела и ожидавший меня служебный катер.
С делами не лукавила — время шло, а у меня все еще не было даже намека на хотя бы приблизительный план действий, способный привести к нужному результату. Да и катер, действительно, ждал. В четком соответствии с установленными правилами безопасности.
Но ни то, ни другое, к причине, по которой я торопилась расстаться с подполковником и вернуться в Управление, не имело. Проблема, волновавшая даже больше чем пресловутая шестерка, сброшенная нам ОСО, носила имя Виешу Шуте.
Что-что, а отдавать своих парней на растерзание ССБ я точно не собиралась.
Письмо Эду я отправила еще до встречи с Низмориным, сразу, как закончила разговор с Александром. Текст ушел кодированным, шифр выкопала из старых маршальских запасов. Содержание получилось коротким: просьба дать моему желторотику в качестве моральной поддержки акулу посерьезнее. О деле, ради которого просила помощь, самый минимум, лишь проникнуться: грязное, но жизненно необходимое.
С ответом Эскильо не задержался — мои весточки бывший напарник продолжал читать вне очереди. Сдержанность его послания граничила со скупостью — только имя. Марвел Грони.
Эд лучше других знал, что если я обратилась к нему, значит, ситуация выглядела серьезно.
Мысли о том, не ошиблась ли я с выбором схемы действий, заняли большую часть продолжавшегося почти полчаса полета над городом. Сомнений особых не было — главное при таком раскладе вывести из игры, скорее, взвешивала, насколько оптимальным оказалось решение и не выглядело ли оно предсказуемым.
Со вторым вопросом я справилась быстрее, чем с первым. О том, что именно таким способом я избавилась от обузы в виде Кабарги, который мог мне серьезно помешать во время работы на Приаме, знали лишь трое: Звачек, Валев и Ханаз, что для меня было скорее в плюс, чем в минус.