8. Все сказанное до того просто, что столь длинные рассуждения могут показаться тебе излишними. Но никакое усилие не лишне, чтобы освободиться от этого мифа о механической силе. И потоку, рискуя сильно наскучить тебе, все же приведу еще одно нагляднейшее доказательство того, что в протяженной материи нет никаких сил.
9. Все, что находится в пространстве, если оно невидимо, может быть обнаружено окрашиванием, хотя бы мысленным.
Например, ветер можно изобразить белой струей, наподобие снежного вихря. Поэтому то, что не может быть обнаружено окрашиванием, не находится в пространстве. А так как сила не имеет и не может иметь никакого цвета, то ее очевидно в пространстве нет — нет и в материи, поскольку последняя пространственна. То же рассуждение можно повторить и об энергии. Этим способом некогда воспользовался Ориген для доказательства того, что Бог, душа, ум не суть телесные субстанции. Указав, что всякая телесная вещь имеет или может иметь цвет, он продолжал: «Но я не понимаю, как может кто-нибудь описать или назвать цвет ума, как именно ума, действующего умственно?»
10. Из сказанного ясно, что следует либо вовсе не присваивать так называемой неживой материи сил, — если желательно, чтобы это слово имело хоть какое-нибудь содержание, — либо должно приписывать ей силы в том же смысле, как и телам живых существ, т. е. признать движения всякой материи символами стремлений монад. В защиту второго решения можно выдвинуть ряд важных положений.
11. Прежде всего, вполне мыслимо подыскание смысла для всякого движения материи. Каждая монада имеет силы, но иные имеют их много, другие — мало. В животном и растительном мире даны монады довольно совершенные, обладающие целым рядом сил; поэтому вполне мыслимы существа менее совершенные, чем животные и растения и обладающие весьма немногими силами. Если есть основание, наблюдая движение клетки, постулировать существование монады клетки, то нет причин не истолковывать движения, частиц материи, входящих в состав этой клетки. А так как те же элементы, которые составляют клетку, находятся и во всей природе, то можно и вообще частицы материи считать символами монад.
12. Когда мы имеем дело с живыми существами, мы считаем доказанным существование чужой жизни, подыскав более или менее вероятное значение для наблюдаемых движений живых тел; эти значения суть лишь догадки по аналогии, не претендующие на непогрешимость. Но, как мы только что видели, это условие выполнимо и по отношению к неживой материи. Значит, одушевленность этой последней по крайней мере так же достоверна, как и одушевленность любого человека или животного.