11. Замечу, что этот ответ предвосхищает нравственное понятие о Боге, которое нам исследованием еще не дано, мы знаем Бога только как первоначало природы. Ответ этот был вызван вопросом, предположившим в Боге субстанцию морально совершенную. Но так как мы уже забежали вперед, добавлю к ответу и следующее: все страсти, как о том будет речь далее, суть в основе силы благие; об этом особенно хорошо сказано у Макария Египетского. Так, гнев есть по природе своей сила добра, как энергичное стояние в истине и за истину. Эти-то благие силы и имеют источник в Боге, а извращения их обретаются лишь в злых монадах, где и находится тем самым седалища универсалий этих сил.
12. Осталось рассмотреть понятия вещей. Так как вещи суть представления, то единичных понятий вещей не может быть; могут ли быть общие? Лишь в несобственном смысле слова.
В самом деле, в общем понятии содержатся признаки, которые тождественны во всех обобщаемых предметах. Но всем вещам обща протяженность — значит, и она должна быть включена в общее понятие ряда вещей. Однако все протяженное есть представление — следовательно и общее понятие ряда вещей должно быть не понятием, а представлением. Надо думать, что так это и есть, но с некоторыми оговорками. Согласно сказанному выше, понятие силы есть сама сила; пространство же, поскольку оно творится в момент настоящего и не стало еще достоянием памяти, есть цветосозидающая сила. Наше трехмерное пространство с данным параметром есть лишь одно из возможных ограничений этой силы. Мыслимо существование иного пространства, в котором общие понятия наших вещей реализованы как действительные вещи. Там, в среде или в средах высшего порядка, они доступны созерцанию весьма совершенных монад. Нашему же созерцанию они открываются постольку, поскольку мы способны постигать в интуиции центр этой высшей среды, т. е. некоторую высшую монаду.
13. Универсалии монад суть высшие монады, а универсалии вещей суть высшие вещи. Но монады являются нам символически, как тела. Эти тела, очевидно, имеют универсалии, которые, очевидно, тоже суть тела. Значит, универсалии монад могут созерцаться в высшем пространстве, как телесные существа.
14. Возможно и еще иное понимание сущности понятия вещи. Вещь есть явление совокупности монад. Теперь пусть определенная совокупность монад организована одной сильной монадой, согласно ее воле. Организуя, она имела некоторое субъективное настроение, которое и есть понятие организованной ею совокупности, являющейся нам как вещь. Так можно понимать все произведения искусства; что же касается до более широкого применения этого взгляда, то обоснование его надо отложить до подробного изучения отношения монад и вещей.