Я сверился с записями и продолжил:
— Египтолог Салли Катари из Лаврентьевского университета повествует: «Только посвященные люди, сами строители гробниц имели шанс на успех в ограблении».
— О как, — задумчиво произнес Володя.
— Ну да. Более того, они могли заранее заложить в постройку скрытый дефект. Через который потом и пробраться вовнутрь.
— Если есть скрытый дефект, то есть по сути, нелегальный, потайной вход в сокровищницу, нет смысла пробивать стометровый тоннель через скалу.
— Тоже верно.
Мы помолчали.
— Вообще-то, — сказал, наконец, Володя, — при расследовании преступлений нужно изучить три важных обстоятельства. Во-первых, исследуется физическая возможность для преступника совершить то, в чем его подозревают. Был ли он в данном месте, располагал ли информацией и так далее. Во-вторых, материальная возможность, то есть наличие необходимых инструментов, материалов, оружия. Невозможно обвинить человека в том, что он кого-то застрелил, если он никогда не брал в руки пистолета.
— Это понятно, — нетерпеливо кивнул я.
— И в-третьих, надо изучить сбыт. Преступник редко действует из чистой любви к искусству. Он хочет получить выгоду. Значит, недостаточно просто похитить, нужно сбыть, то есть конвертировать добычу в некие материальные блага. Верно?
— Согласен.
— Вот и давайте рассмотрим наших древних грабителей с этой точки зрения. То есть по обычной методике расследования.
Итак, по первому пункту имеем полное совпадение. Строители царских усыпальниц несомненно находились рядом с ними и имели всю необходимую информацию.
— Ставим плюсик, — отметил у себя я.
— Второй пункт вызывает некоторые сомнения.
— Какие? У них, несомненно, были лучшие для того времени инструменты. И умение ими пользоваться.
— Это верно. Но давайте рассуждать логически. Кто мог задумать и осуществить подкоп? Требуется ведь не просто копать-долбить, но и определить верное направление, обеспечить какое-то освещение, вентиляцию, чтобы не задохнуться в узком тоннеле от угарного газа.
— Я понял. В заговоре должен участвовать один из руководителей строительства. Главный архитектор или прораб.
— Верно. А это, по определению, человек не молодой. Сложно представить, что в возрасте 60 или, не дай Бог, 80 лет он прорубался через скальный грунт, совершая с каменным зубилом и примитивным молотком стахановские подвиги.
— Ну, не обязательно же ему самому лично долбиться! Могли работать его сыновья, подельники…
— О, целая бригада!
— А что? Почему нет?
Владимир Александрович откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на меня. Потом поднялся и, порывшись в книжных полках, извлек иллюстрированную туристическую карту Египта.