— Да, у нас часто считают, что имя — это просто название, никакого дополнительного смысла не имеющее. Но это не так. Всё переводится и имеет смысл. Фамилия Бонапарт, например, (Buonaparte) означает «большая, добрая, хорошая часть». Buona — parte. На понимании этого была основана российская шутка времен 1812 года: «Не все корсиканцы воры, но Buona — parte».
— Тогда и имя «Наполеон» что-то означает?
— Безусловно. Napoleone. Здесь явное созвучие со словом Неаполь (Napoli). И, кстати, торт «Наполеон» назван так не в честь полководца. А в честь города, где его придумали. Рецепт неаполитанский.
— Хм… — Я задумчиво почесал подбородок. — Получается, что Наполеон — по имени неаполитанец? Интересно, почему так?
— Да. Это действительно интересно.
Я задумался.
Вот казалось бы, имя французского императора постоянно на слуху. Все о нем знают, все могут рассказать и про Отечественную войну 1812 года, и про Аустерлиц, и про… в общем, много всего.
Но если начать разбираться в подробностях, то вся история Наполеона состоит из загадок. Отечественные историки до сих пор даже не определились: считать ли его отрицательным персонажем или положительным.
Во всяком случае, никогда в российской истории агрессор, захвативший половину страны и разоривший Москву, не пользовался такой популярностью.
Более того, общепризнано, что русская армия, триумфально захватившая Париж, вернулась из Франции, пропитанная духом вольнодумства, насажденного Наполеоном.
И это при том, что историю пишут победители, а проигравшие всегда выставляются в черном свете. Идеи же побежденного государства объявляются вредоносными, тлетворными и, на этом основании, предаются анафеме.
Сравните, что стало с идеологией нацизма после 1945 года?
В то время, как законы Бонапарта благополучно существуют уже третье столетие. Более того, французы гордятся своим императором, энциклопедия Британника считает Наполеона одним из наиболее выдающихся деятелей в истории Запада, а Кодекс Наполеона составляет основу законодательства ряда западноевропейских стран.
Пушкин, начавший поэтическую карьеру стихотворением «Воспоминания в Царском селе», где называл Наполеона тираном («Вострепещи, тиран! Уж близок час паденья»), к 1824 году полностью изменил свое мнение. В стихотворении «К морю» он пишет:
Одна скала, гробница славы…
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон.
Там он почил среди мучений.
И вслед за ним, как бури шум,
Другой от нас умчался гений,
Другой властитель наших дум.
То есть теперь он уже не тиран и не «надменный галл», а гений и величавый «властитель наших дум»… Удивительная эволюция взглядов.