«Она ведь не была сном, – промолвил внутренний голос. – Она была на самом деле, и ты ее не спас. Вот все, что случилось, хочешь ты того или не хочешь, это как тот твой сон о мертвеце: ты знал, что спал, и тем не менее, он взял тебя за руку, и ты не забыл прикосновение к запястью».
«Мать твою, – подумал Шура, – сегодня точно не мой день. Но есть и от этого средства».
Он взял с полочки кусок мыла и стал намыливать руки. Если верить поговорке, то лучшая девчонка – правая ручонка, и актуальности не меняет даже тот факт, что он левша.
– Похоже, натанцую сегодня черт-те что, – произнес Шура и принялся за дело.
* * *
Под вечер пошел снег. Не простой мартовский снежок, который знает, что растает первым, а настоящая метель, непроницаемо, убийственно равнодушная. Маршрутки вязли в белой пелене, трамваи не ходили, и Шура опоздал во дворец спорта на двадцать минут.
Тем не менее, его ждали; народ, недавно собранный в группу и рвавшийся постичь премудрости бальных танцев, не торопился расходиться. Две пары повторяли разученное на предыдущем занятии – медленный вальс, правые и левые квадраты с поворотами, остальные о чем-то балагурили, рассевшись прямо на полу и едва не лопаясь со смеху. Шура не стал переодеваться: снял свитер и переобулся – время было дорого.
– Ребят, сегодня без разминки, сразу берем стандарт.
Он показывал задержанную и открытую перемены и не понимал, что за странное ощущение его тревожит: казалось, кто-то положил на позвоночник ледяной мокрый палец и держит не убирая. За окном бесновалась метель, и Шуре чудилось, что оттуда, из мятущейся завесы, на него смотрят, внимательно и пытливо, словно выжидают, выбирая удобный момент для нападения.
«Все из-за того дурацкого сна», – подумал Шура и тут увидел ее.
Она стояла за партнера в паре с невысокой симпатичной девчушкой-первокурсницей, которую звали, кажется, Мадина. Чувства Шуры можно было сравнить разве что со втыканием раскаленной иглы прямо в сердце: девушка из его сна, живая и здоровая, была рядом – можно протянуть руку и дотронуться до ее длинных огненно-рыжих волос, которые во сне, мокрые и темные, стелились по буро-зеленым кочкам, словно змеи.
Засмотревшись, Шура не сразу понял, что девушка задала ему вопрос и ждет ответа, причем уже довольно давно.
– Что, простите? – переспросил он.
Девушка усмехнулась.
– Я спросила, что такое «спин», – повторила она. – Ты показывал на прошлом занятии, а меня не было.
– Ну да, спин, – сказал Шура и резво выкрутил фигуру. – Вот. Попробуйте!
Девушка воспроизвела движение – конечно, не идеально, однако для первого раза неплохо. Шура улыбнулся. Отчего-то он чувствовал радость и удовольствие, словно у него получилось-таки сделать что-то важное. Незнакомка смотрела на него в упор, и ее глаза Шура запомнил навсегда: острые ресницы, темно-серый ободок и мазки зеленого по радужке.