. Отметим, что слово определенность редко встречается в литературе. Мы там чаще встретим определение, признаки, свойства и что угодно, а определенность — нет. Видимо, потому, что это более простая категория. Берем книгу. Страница какого цвета? Белого. Но она зачернена. А можно сделать наоборот, на черном листе писать белым. Берем учебную доску.
Доска зеленая, пишут белым. Для определенности. А если зеленым по зеленому писать? Белым по белому? Гегель говорил, что в абсолютном свете так же ничего не видно, как в абсолютной тьме.
Вот философия, говорят, серым по серому излагает. Сова Минерва, которая олицетворяет философию, вылетает в сумерки. Поэтому какой-то яркости в самом философском исследовании, такой яркости, которую ожидают люди, открывая философскую книгу, люди не обнаруживают. Философские богатства — всеобщие и не выступают как разноцветное наличное бытие. Эти богатства прежде всего сущностные, внутренние, они не блещут вовне, до них надо еще добираться. Если вы какой-нибудь цветок разрежете, чтобы проникнуть в его внутреннюю природу, то там вряд ли вы обнаружите что-либо внешне красивое. Философия изучает всеобщее, которое есть во всем, а конкретные проявления этого всеобщего изучают конкретные науки.
Итак, определенность. Мы эту категорию назвали и ею заинтересовались.
Это какой интерес?
Психологический.
Заинтересовались, то есть сделали предметом своего отдельного, специального рассмотрения. То есть взяли определенность изолированно, саму по себе. Например, если объект нашего изучения — умный человек, то ум — это его определенность, и мы эту определенность человека делаем предметом специального рассмотрения, то есть берем изолированно, саму по себе. И вот такая определенность, которая берется изолированно, сама по себе, называется качеством. Иногда люди с апломбом пишут, что пользовались качественным анализом, но это означает лишь, что они пользовались самым простым, самым примитивным инструментом, хотя и совершенно необходимым.
Если исследование проходило только на качественном уровне, то не только до сущности, но даже до количества не дошли, а ведь количество, как отмечал Гегель, — это более глубоко понятое качество.
Возьмем теперь для рассмотрения то, до чего мы логически дошли, то есть качество. Раз мы его взяли, то оно есть. А раз оно есть, то оно бытие. А какое бытие? Наличное, потому что оно не чистое, которое было в начале. Мы знаем, что наличное бытие есть результат снятия становления, в котором есть не только бытие, но и ничто. Наличное бытие поэтому служит масштабом для понимания односторонности качества, взятого только как безразличное бытие.