— Я ей все время предлагаю заменить эту рухлядь, но она ни в какую…
— И правильно делает, — заметил Смирнов, а Глеб Дмитриевич спросил:
— Простите, Леша, но она — кто?
— Как кто? — удивился Алексей. — Люба.
— Спасибо, теперь я знаю, как зовут хозяйку этого дома, — поблагодарил Алексея Глеб Дмитриевич.
— Это называется — выволочка, — прокомментировал происходящее Смирнов. — Не будь сявым, Алексей.
Вошла Люба, в хорошем платье, причесанная, даже ресницы подкрасить успела — или всегда в боевой форме ждет Алексея? — улыбнулась, обнаружив ямочки на щеках, сказала тихонько:
— Здравствуйте, вы уж извините меня, что так встретила вас, думала, Леша один…
Извинилась и быстренько стала накрывать стол. Веселая в движении, ловкая, пухленькая, Люба делала дело и улыбалась от того, что так забавно все получилось. Такая и должна быть подруга у рискового человека — услада воина.
Смирнов уловил момент, положил ладонь на круглое Любочкино предплечье и сказал:
— Я скоро уйду, Любочка, и тогда вы их накормите.
— Люба, пойдем в другую комнату или на кухню, им поговорить надо, — распорядился догадливый Алексей, и они ушли.
— Спрашивайте, Александр Иванович, — предложил Глеб Дмитриевич.
— Как вы думаете, почему он пошел на крайние меры?
— Вы, как мне кажется, и сами понимаете, почему, просто ждете подтверждения. Пожалуйста. Вы, конечно, уже проверили по спискам умерших в лагере? — И, дождавшись смирновского кивка, он продолжил: — И, конечно, знаете национальный состав: два армянина, три азербайджанца, три грузина и двое из Молдавии. Так вот…
— Вы насчитали десять, а я по спискам выявил одиннадцать…
— Одесский умер в прошлом году. Я продолжаю. Так вот, почти все они — народ кавказский: шумливые, широкие, хлебосольные, любящие быть на людях и покрасоваться перед людьми. Первое время, после того, как они исчезли из лагеря, они вели себя, как надо, но в последнее время, надо признать, распустились. Гостили в тех местах, где их брали, почти не скрывали прошлой своей жизни, намекали и ненужно хвастались, дошло до того, что двое из них полгода тому назад нажали на него, пытаясь шантажировать. Да и нынешняя обстановка, атмосфера демократии и гласности, так сказать…
— Ясно. В Москву вызывали их вы?
— Да.
— Предлог?
— Создание треста по производству спиртных напитков, организация сети транспортировки и сбыта.
— Ишь ты, как серьезно! И клюнули?
— Как не клюнуть! — Глеб Дмитриевич откинулся на стуле и слегка посерьезнел. — В свое время Карл Маркс писал о том, что за триста процентов прибыли буржуа пойдет на любое преступление. А тут государство своими ограничениями и запретами дает возможность подпольному дельцу иметь тысячу процентов. Не мне вас учить, что всякий запрет порождает злоупотребление. Алкогольный подпольный бизнес — сейчас самое лучшее место для вложения капитала.