— Вы знали, что их ликвидируют?
— Мне об этом было нетрудно догадаться, но так я говорю сегодня в последний раз, только вам, без свидетелей. На следствии и на суде я и мой адвокат будем утверждать обратное.
— А он что будет утверждать на суде?
— Вы думаете, он будет фигурировать на суде в качестве обвиняемого?
— Не прокурора же.
— Позвольте скептически отнестись к вашей уверенности.
— Мы отвлеклись, — Смирнов жестко придерживался регламента. — Почему «Привал странников»?
— Их, осторожных, битых, приехавших вместе с телохранителями, собрать вместе можно было только на нейтральной территории. Его команда и создала нейтральную территорию.
— Понятно, всех разом. Поодиночке убирать и хлопотнее, и можно наследить, во всяком случае, шансов наследить больше, — дополнил Глеба Дмитриевича Смирнов. — Последний вопрос: вы же не душегуб, почему же вы согласились на такое?!
— У меня не было выбора.
— Прижал?
— Не то слово — удавил. Загнал в угол и давил.
— Леша! Люба! — позвал Смирнов, и они тотчас вошли в комнату. — Я уезжаю. Спасибо, Любочка.
Смирнов не отказал себе в удовольствии поцеловать хозяйку дома в круглую щеку. Глеб Дмитриевич продолжал сидеть за столом, обхватив голову руками и разглядывая скатерть. Когда Смирнов двинулся к двери, он, не оборачиваясь, спросил:
— А вы не боитесь оставлять меня здесь, ведь я очень просто могу раствориться в воздухе?
— Не боюсь. Если вы спрячетесь от меня и милиции, вы тем самым оставите его на свободе. И тогда от него вам спрятаться не удастся. Ну, я пошел.
— Нам что делать? — поинтересовался Алексей.
— Сидеть здесь и до моего появления не высовывать носа.
— Сопьемся мы здесь, Александр Иванович, — высказал опасение Алексей.
— Мне бы ваши заботы, — позавидовал им Смирнов, сделал общий поклон и покинул квартиру.
Выбрался на Садовое. Пусто впереди и сзади, но береженого и Бог бережет: по Ленинскому проспекту рванул к Воробьевскому шоссе, ныне Косыгина улицу — роскошное место для обстоятельной страховочной проверки. Постоял на смотровой площадке — трилистнике дорог, доехав до Мичуринского, свернул и, сделав поворот, промчался по Университетскому до светофора на Комсомольский. Проверился последний раз, — слегка нарушая, срезал левый поворот на переключении зеленого на желтый и без паузы пошел на метромост. Чисто.
На Комсомольском, у Третьей Фрунзенской глянул на часы — было без двадцати два. Управился, как обещал. Слева выскочил развеселый Никола в Хамовниках, и он выехал на эстакаду. С горба эстакады он увидел, как на проезжую часть Остоженки вышел орудовец со светящимся жезлом и указал ему этим жезлом поворот направо, на набережную. Притормозя рядом с орудовцем, Смирнов недовольно спросил: