Под душем как следует помылся с мылом. Переоделся в свежее и уселся перед балконом. И скучно чегой-то стало. Набрал казаряновский телефон.
— Ты что делаешь, Ромка?
— Дрова рублю! — злобно отозвался в трубке Казарян.
— Бросай колун, езжай ко мне, — приказал Смирнов.
— Ты что думаешь, у меня других забот нет?! — бешено залопотала трубка. — Крестничек твой, Армен, цветок жизни, мать его за ногу, тут такое устроил!
— Ты его от моего имени высеки, Рома.
— Его высечешь, — пожаловался Казарян и добавил: — Я ему морду набил.
— Ну, вот видишь, все дела сделаны, валяй ко мне.
— Не могу, Саня.
— Ты что, еще прощения у Армена не попросил?
— Ага.
— Ну, и черт с тобой! — вдруг обиделся Смирнов и бросил трубку.
Альки — нету, Ромки — нету, дела — нету. А всего-то половина шестого. Смирнов включил телевизор. Всюду бурлила жизнь. Спорили, кричали, иронизировали — убежденно, с удовольствием, без тормозов. Хорошо! Убедившись что все в порядке, Смирнов телевизор выключил и пристроился на диванчике. Ногу натрудил, и она заныла. Ныла, ныла и стала понемногу затихать. Незаметно подкатило томное преддверие сна. И — надо же, грянули длинные звонки междугородной. Естественно, Лидия.
— Ну, как ты там? — так, между прочим, осведомилась через тысячу с гаком верст Лида.
— Да все нормально.
— А дела?
— Какие дела? — удивился жениной осведомленности Смирнов, но вовремя вспомнил, что смылся он в Москву по наспех сочиненному поводу — хлопотать о пересмотре его не по чину скромной пенсии. — А-а, дела! Дела в порядке. Обратился в министерство с подробнейшим ходатайством. Алька помогал бумагу составлять. Теперь вот жду аудиенции.
Врал Смирнов убедительно, как в молодые годы. Лида верила.
— Ты к Валерке обратись. Он поможет.
— Не буду я обращаться к твоему знатному брату, — мрачно и на этот раз абсолютно искренне заявил Смирнов.
— Почему ты его не любишь, Саша? — в который раз задала вопрос Лида.
— О, Господи! — взмолился Смирнов и, давая понять, что разговор о брате безоговорочно прекращается, спросил: — Как дома?
— Дома, как положено, — холодно ответила обиженная Лида и задала главный вопрос: — Когда появишься?
— Да, понимаешь, все зависит от начальства. Подожду немного для приличия, а потом начну действовать: ходить, нажимать…
— В Москве хорошо, Саша? — спросила Лида. И Смирнов не стал притворяться, ответил:
— Хорошо.
— Дурачок ты! — ответила всепонимающая Лида. — Как нагуляешься, бери бабку Варьку с выводком и — к нам.
— Будет сделано!
— Пьете втроем сильно?
— Да что ты, Лида!
— Знаю я вас. Ну, в общем, скучаю без тебя. Целую. — И повесила там, далеко-далеко, трубку.