Грустный гном, весёлый гном (Турханов) - страница 69

Антошка папу не понял.

— Ну… чтобы ей тут, например, не семь лет было, когда её фотографировали, а три или двадцать? Мы можем это сделать?

— Не можем, — сказал Антошка.

— Правильно, не можем. Потому что прошлое изменить нельзя, понимаешь? Как бы мы этого ни хотели. А теперь слушай внимательно. Твои пьесы — тоже фотографии прошлого. Только записаны эти фотографии звуками. Вот ты нарисовал звуками, как вы шли с бабушкой из школы и как светилась стеклянная дорога, по которой вы шли. И картинка эта исчезла бы совсем, если бы ты, когда пришёл домой, не сел и не записал её. Но ты записал. И она стала звучащей фотографией. На неё нельзя посмотреть, но эту фотографию ты можешь дать послушать мне, маме, ребятам… Так почему ты хочешь поменять картинку, что была в прошлом? Разве это возможно?

— Нет, — тихо ответил Антошка.

— Правильно. Потому что прошлое, ещё раз повторяю тебе, Антоха, изменить нельзя. И тот дождь, что ты тогда увидел, тоже больше не повторится. Точно такой — никогда не повторится. Подумай об этом.

— Я подумаю, — пообещал Антошка.

Была последняя репетиция перед смотром. Как говорила Манана Арчиловна — генеральная репетиция. И сегодня педагоги должны были решить, будет Антошка сам играть или его заменит Саша Подрезов.

Перед тем как играть, Антошка вспомнил разговор с папой о музыкальной фотографии и твёрдо решил: пусть стеклянный дождь навсегда останется таким, каким он увидел его в первый раз. Они сыграли пьесу. И ни разу не споткнулись и не остановились из-за новых Антошкиных фантазий.

Манана Арчиловна растерянно посмотрела на Елену Владимировну и развела руками:

— Ничего не понимаю! Это чудо какое-то… Что случилось, Антон? Что с тобой такое сегодня?

Антошка, по обыкновению, пожал плечами. Ему не хотелось рассказывать о музыкальной фотографии. При Серёжке не хотелось.

— Наверное, это случайно вышло, — решила Манана Арчиловна. — Давайте ещё разок.

Они опять заиграли. И опять не остановились.

— Это выше моего понимания! — удивилась Манана Арчиловна. — Так не может быть…

— Но почему же? — улыбнулась Елена Владимировна.

— Потому что так не бывает… Ещё раз!

Они в третий раз сыграли пьесу без остановок. И опять Антошка играл свою партию, не фантазируя и не придумывая новых аккордов и арпеджио, ведь он играл фотографию «Дождя».

— Ну хватит, — сказала Елена Владимировна. — Думаю, всё понятно? Пусть на смотре Антон играет сам.

— Здесь какой-то подвох, — волновалась Манана Арчиловна. Ей было бы гораздо спокойнее, если бы на смотре выступил Подрезов.

— Какой подвох, что вы? — возразила Елена Владимировна. — Никакого подвоха. Просто Антон понял что-то важное. Верно, Антон? И это помогает ему играть так, как написано в нотах.