— Угу, — ответил я, хотя тоже не очень был уверен насчет сокровищ.
Я даже себе не мог точно объяснить, что так властно толкало меня на эту гору. Иногда мне казалось, что меня просто зовет сама гора. Но кому я мог рассказать об этом!
Мы быстро покидали в себя бутерброды, выпили по два глотка воды и двинулись наверх.
Идти по-прежнему было трудно. Все так же палило солнце. Так же медленно сокращалось расстояние до леса.
Наконец вот они, первые деревья…
Дойдя до них, мы просто свалились в тень. Лежали, не в силах даже стянуть с себя рюкзаки. Всем хотелось пить.
Светкина фляжка оказалась так мала… Мы выпили еще по глотку, и вода во фляжке закончилась.
— А вот об этом мы не подумали, — сказал Колька, стряхнув себе на язык последние капли. — Что будем делать без воды?
— Я же говори-и-ила, что надо возвращаться! — заныла Оля.
Казалось, еще немного — и она расплачется!
— Теперь нам нельзя идти назад, — начал рассуждать я. — Теперь нам вперед — ближе, чем назад. А возле монастыря обязательно должен быть источник.
— Откуда ты знаешь? — покачал головой Колька.
Он смотрел на меня, как на мелюзгу!
— А как монахи могли бы жить на горе без воды? И вообще, возле монастырей всегда бывают источники.
— Точно! — поддержала меня Света. — Мы с мамой ездили в монастырь, на источник чудотворный.
Как я был благодарен Светке за эти слова! Она, конечно, и не догадывалась об этом…
— А еще… — Тут Света полезла в свой рюкзак и вытащила почти полную литровую пластиковую бутылку с водой. — Я себе для акварели налила… из-под крана…
— Ура! — Лёнчик упал на спину и задрыгал ногами. — Может, кто-то еще тащит? Для акварели?
— Я… Только я… вытащить забыла… вчерашнюю… — улыбнулась Оля, вытирая подступившую слезу.
Эти слова уже сопровождались хохотом.
Олечка полезла в свой рюкзак и вытащила полбутылки воды. Под общий хохот и я достал свою «акварельную» бутылку, полную на две трети.
Хорошо, оказывается, быть художником!
Нет, мы и представить себе не могли, как быстро наступает ночь на юге… Еще минуту назад стояли сумерки — и вот уже на небо выкатилась первая звезда.
А мы только присели, чтоб поужинать…
Ночь застала нас на горе, а до вершины оставалось еще приличное расстояние.
Оля тихонько плакала. Света сидела рядом с ней и всхлипывала. Они уже десять раз пытались позвонить мамам в Москву, но телефон упрямо отвечал, что абоненты «вне зоны действия Сети». Вне зоны оказался и лагерь, и все, кто остался в нем.
Гора ненавязчиво отгородила нас от всего остального мира.
Колька ворчал и ругался нехорошими словами на меня, на Лёнчика, на сокровища, на гору, на Крым… И даже на «художку», которая вывозит своих воспитанников неизвестно куда и зачем.