– Он переживал за тебя, – честно признался Том. – Думаю… видишь ли, такое часто бывает – мужчина очень боится женитьбы…
– Но я никогда и не просила, чтобы он на мне женился! – воскликнула Мардж.
– Знаю, но… – Том сделал над собой усилие, чтобы продолжить разговор на тему, которая вызывала у него оскомину. – Ты очень хорошо к нему относилась, но он не мог взять на себя ответственность отвечать тебе взаимностью. По-моему, он хотел более простых отношений.
Он сказал ей все – и ничего не сказал.
С минуту Мардж смотрела на него с потерянным видом, потом решительно взяла себя в руки и сказала:
– Ладно, дело прошлое. Меня лишь интересует, что Дикки мог с собой сделать.
Ее недовольство тем, что он был с Дикки всю зиму, – тоже дело прошлое, подумал Том, потому что сначала она не хотела в это верить, а теперь ей и не нужно было этого делать.
– Он не писал тебе из Палермо? – осторожно спросил Том.
Мардж покачала головой.
– Нет. А что?
– Просто мне интересно знать, в каком он был тогда состоянии. А ты ему писала?
– Да… вообще-то, писала, – поколебавшись, ответила она.
– И о чем ты писала? Я спрашиваю лишь потому, что недружеский тон мог задеть его.
– Трудно сказать. Письмо было довольно дружеское. Я написала, что возвращаюсь в Штаты. – Она смотрела на Тома широко раскрытыми глазами.
Том с удовольствием смотрел ей в лицо. Ему вообще нравилось наблюдать, как меняются лица тех, кто лжет. Речь шла о том отвратительном письме, в котором она сообщала, что сказала полиции, что они с Дикки были всегда вместе.
– Ладно, это не важно, – мило улыбнувшись, сказал Том и откинулся в кресле.
Какое-то время они помолчали, потом Том спросил ее о книге, об издателе и много ли еще осталось работы. Мардж с готовностью ответила на все его вопросы. У Тома было такое чувство, что, если бы Дикки к ней вернулся, а ее книгу издали к следующей зиме, она была бы вне себя от счастья, да просто лопнула бы, и больше ей ничего не надо было.
– Как по-твоему, не переговорить ли и мне с мистером Гринлифом? – спросил Том. – Я был бы рад поехать в Рим… – Это было не так уже потому, что в Риме слишком много людей знали его как Дикки Гринлифа. – Или, по-твоему, он захочет приехать сюда? Он мог бы остановиться у меня. Где он живет в Риме?
– На квартире у своих американских друзей. У них большая квартира. Их зовут Нортапы, они живут на Виа Кватро-Новембре. Думаю, было бы неплохо ему позвонить. Я запишу тебе адрес.
– Отлично. Но вообще-то, я ему не нравлюсь?
Мардж едва заметно улыбнулась.
– Откровенно говоря, нет. Но по-моему, он несколько несправедлив к тебе. Наверное, полагает, что ты жил за счет Дикки.