– Здесь очень удобно.
– Ради тебя я затопил на полную мощность, – с улыбкой сказал Том.
– Что случилось? Наверное, умерла одна из твоих тетушек и оставила тебе наследство? – спросила Мардж, делая вид, что все еще ослеплена увиденным.
– Нет, я сам так решил. Хочу распорядиться тем, что у меня есть, в свое удовольствие, пока есть возможность. Я говорил тебе, что с работой в Риме не выгорело, а здесь, в Европе, у меня было около двух тысяч долларов, поэтому я решил прожить их, вернуться домой без гроша и начать все сначала.
Том уже писал ей, что хотел получить работу в американской компании по продаже слуховых аппаратов в Европе, но так и не смог, да и представитель компании, у которого он был на собеседовании, не счел его подходящим кандидатом. Том сказал, что тот человек появился через минуту после того, как она позвонила, и потому он не смог встретиться с ней тогда у Анджело.
– С такими расходами двух тысяч тебе надолго не хватит.
Том понимал, что она таким образом старается выведать, не дал ли ему что-нибудь Дикки.
– До лета хватит, – сухо произнес Том. – И к тому же мне кажется, что я это заслужил. Почти всю зиму ездил по Италии, как цыган, практически без денег, с меня хватит.
– А где ты зимой был?
– Во всяком случае, не с Томом, то есть не с Дикки, – сказал он и рассмеялся, досадуя на эту оговорку. – А ты, наверное, думала, что с ним. Я видел Дикки не больше, чем ты.
– Да ладно, – протянула Мардж.
Казалось, она немного опьянела.
Том приготовил еще мартини.
– Если не считать поездки в Канны и двух дней в Риме в феврале, я вообще Дикки не видел.
Это было не совсем так, потому что он писал ей, что «Том жил» с Дикки в Риме в течение нескольких дней после поездки в Канны, но теперь, оказавшись с Мардж лицом к лицу, ему стало неприятно оттого, что она знает – или предполагает, – что он провел с Дикки много времени и что они с Дикки, возможно, виновны в том, в чем она обвиняла Дикки в своем письме. Разливая напитки, Том прикусил язык, проклиная себя за свою трусость.
Во время обеда – Том пожалел, что главным блюдом был холодный ростбиф, фантастически дорогое блюдо в Италии, – Мардж лучше любого полицейского расспрашивала его о душевном состоянии, которое владело Дикки в Риме. Тому пришлось подробно рассказывать о десяти днях, проведенных в Риме с Дикки после поездки в Канны. Ее интересовало буквально все – от Ди Массимо, художника, с которым работал Дикки, до того, какой у него был аппетит и во сколько он вставал утром.
– А что он про меня думал? Только честно. Я ко всему готова.