– Вполне тебя понимаю, – сказал Питер. – В конце мая я уезжаю домой. Если хочешь поехать со мной и пожить в Ирландии, то буду очень рад. Уверяю тебя, там чертовски спокойно.
Том посмотрел на него. Питер уже рассказывал о своем старинном ирландском замке и показывал его фотографии. Тома вдруг поразило некое сходство между Питером и Дикки, и это было похоже на кошмар, всплывший в памяти да так и застрявший в сознании неясным, но грозным видением. А все оттого, подумал он, что то же может случиться и с Питером, с этим откровенным, ничего не подозревающим, наивным, великодушным добряком… если не считать того, что они не очень-то похожи друг на друга. Но как-то вечером, пытаясь развлечь Питера, он заговорил с английским акцентом и стал подражать его манерам, дергал при разговоре головой в одну сторону, и Питера это ужасно рассмешило. Не нужно было этого делать, думал теперь Том. Ему было мучительно стыдно за тот вечер и за то, что он, пусть даже на секунду, подумал, что то, что произошло с Дикки, могло бы произойти и с Питером.
– Спасибо, – сказал Том. – Лучше я останусь тут один еще ненадолго. Вы ведь знаете, как мне недостает моего друга Дикки. Ужасно недостает.
Неожиданно на глаза ему навернулись слезы. Он вспомнил, как Дикки улыбался в тот первый день, когда они только начинали общаться, когда он признался Дикки, что его послал мистер Гринлиф. Том вспомнил их первую безумную поездку в Рим и даже те полчаса в баре «Карлтона», когда Дикки молчал от скуки, но, в конце концов, у него была причина, чтобы молчать: это он затащил туда Дикки, а Дикки был неинтересен Лазурный Берег. Если бы он осматривал достопримечательности самостоятельно, думал Том, если бы не торопился и не был так жаден, если бы правильно понял, в каких отношениях находились Дикки и Мардж, – а он по глупости этого не понял, – или просто подождал бы, когда они разойдутся по собственной воле, тогда ничего бы не произошло и он мог бы жить с Дикки до конца жизни, путешествовать и наслаждаться жизнью. Если бы он не надел в тот день одежду Дикки…
– Понимаю, Том, дружище, очень хорошо тебя понимаю, – сказал Питер, похлопав его по плечу.
Том посмотрел на него сквозь слезы. Он думал о том, как они с Дикки отправлялись бы на Рождество в Америку на лайнере, а с родителями Дикки у него установились бы такие отношения, будто они с Дикки братья.
– Спасибо, – сказал Том, и со стороны могло показаться, что это всхлипнул ребенок.
– Если бы не эти слезы, я бы действительно подумал, что с вами не все ладно, – с сочувствием проговорил Питер.