Они подъехали к Аппиевой дороге. Редкие уличные фонари тускло освещали древнюю дорогу, погрузившуюся в серые сумерки. По обеим ее сторонам на фоне еще не темного неба были видны черные надгробия. Свет почти растворился во тьме. Лишь одна машина двигалась в их сторону. Немногие отваживались ехать после наступления темноты, в январе, по этой тряской, мрачной дороге. Кроме, пожалуй, влюбленных. Встречная машина проехала мимо. Том осмотрелся в поисках подходящего места. Фредди должен лежать за красивой могилой, решил он. Впереди он увидел три или четыре дерева близ дороги. Наверняка за ними была гробница. Том остановился возле деревьев и выключил фары. Он выждал какое-то время, посматривая в оба конца прямой пустынной дороги.
Фредди был вял и податлив, как резиновая кукла. А еще говорят о трупном окоченении! Теперь он обращался с безжизненным телом грубо, волоча его лицом по земле, затащил за последнее дерево, за остатки надгробного камня высотой фута четыре. Плита была неровная, овальной формы – наверное, остатки могилы какого-нибудь патриция, подумал Том. Для этого борова в самый раз. Том выругался, глядя на Фредди, и вдруг ударил его ногой в подбородок. Он устал, устал настолько, что ему хотелось расплакаться, его тошнило от одного вида Фредди Майлза, и казалось, что он с ним уже никогда не расстанется. Еще это чертово пальто! Том пошел за ним к машине. По дороге он обратил внимание на то, что земля была твердая и сухая, и следов не должно остаться. Бросив пальто рядом с телом, он быстро повернулся и, пошатываясь, побрел на негнущихся ногах обратно к машине. Сел в «фиат» и поехал в сторону Рима.
Отъехав на какое-то расстояние и надев перчатки, он принялся вытирать наружную сторону двери, чтобы стереть отпечатки пальцев, – единственное место, до которого он дотрагивался. Том остановил машину на улице, которая резко уходила к «Америкэн экспресс», напротив ночного клуба «Флорида». Он вышел из машины, оставив ключ в зажигании. В кармане у него был бумажник Фредди, хотя итальянские деньги он уже переложил в свой бумажник, а швейцарскую банкноту в двадцать франков и несколько австрийских купюр сжег в квартире. Он вынул бумажник Фредди из кармана и, проезжая мимо сточной канавы, выбросил его.
Возвращаясь к дому, Том думал о том, что сделал всего две ошибки: от грабителей логично ожидать, что они прихватят и пальто, потому что оно было добротное, а заодно и паспорт, оставшийся в кармане пальто. Но ведь не всякий грабитель действует логично, продолжал размышлять он, а тем более, надо полагать, итальянский грабитель. Да и не все убийцы ведут себя логично. Ему вспомнилась фраза из разговора с Фредди: «…итальянец. Молодой парень». Наверное, кто-то выследил его, подумал Том, ведь он никому не говорил, где живет. О том, где он живет, знают двое-трое посыльных, но посыльные не проводят время в таких местах, как кафе «Греко». Он поежился, чувствуя, что все-таки допустил оплошность. Том представил себе смуглого молодого человека, который, тяжело дыша, преследует его до дома и, после того как Том в него войдет, ждет, в каком окне загорится свет. Том вобрал голову в плечи и прибавил шагу, будто за ним и вправду шел по пятам упорный, фанатичный преследователь.