– Кому «всем»? – уточнил принц. – Лоду – точно нет.
– Ему-то в первую очередь. Он любит свою принцессу. Они должны быть вместе. И будут, и я не собираюсь больше им мешать.
– Если б это действительно было так, он бы на тебя даже не посмотрел.
Я покачала головой.
Я тоже искала себе подобные оправдания. Так трусливо, так низко. Но факты оставались фактами и говорили сами за себя.
– Я понимаю, что тобой движет, – заговорил Фаник, когда молчание затянулось. Он больше не шептал. – Однако для этого вовсе не обязательно идти к прорехе. Если всё пройдёт благополучно… а я искренне надеюсь, что всё пройдёт благополучно… ты можешь уйти с нами. Со мной, Восхтом, дядей Эсфором. Будешь жить в Солэне, вдали от него.
– Рядом с невестой тэльи Фрайндина? – я усмехнулась. – При её-то буквально пламенной любви ко мне?
– Зато если она всё же спалит дворец дотла, будет прекрасный повод выслать её с глаз долой и спасти дядю Фрайна от самой ужасной ошибки за всю его трёхвековую жизнь.
Я тихо рассмеялась.
– Не знаю. Наверное, если с прорехой ничего не получится, я так и сделаю. Но… – я смотрела на рябь, кругами ползущую по чёрной воде, – проблема в том, что какая-то часть меня и правда хочет домой.
Я не лгала. Это и в самом деле было так. Часть меня всё ещё пребывала в восторге от того, что творится вокруг: от игр, полных риска, где на кону – судьбы государств, твоя жизнь, жизни других… только вот другая часть давно уже поняла, что это не игра. Та часть, которая устала видеть смерти, кровь, пытки и чужую боль. А что-то мне подсказывало, что при текущем уровне развития этого мира, да с учётом запущенности дел с внешней политикой – война светлых и тёмных будет не последней бедой Риджии, которую придётся предотвращать.
Да, часть меня хотела вернуться. Хотела прожить тихую, мирную, обычную жизнь. Ту, где войну – или то, что ей предшествует, – я вновь буду видеть лишь на экране компа и телевизора. Малодушное желание? Да. Пожалуй.
Я никогда не отрицала, что рыцарь во мне умер с концами.
– Этот мир… тут было здорово. То, что я здесь пережила, было страшно, но я ни о чём не жалею. Только я… наигралась. – Я устало прикрыла глаза. – Я родилась там, я должна была прожить свою жизнь там. И если я смогу уйти, значит, так тому и быть.
– Мне казалось, ты не веришь в богов. Откуда же эта покорность предначертанию?
Насмешка в голосе Фаника была едва уловима, но я всё же её уловила.
– Просто я никогда не умела понимать себя, – не открывая глаз, сказала я. – А прореха – прекрасная возможность дать третьей стороне бесстрастно рассудить, чего я действительно хочу.