Комната была небольшой, с высоким потолком, выдержанной в тех же солнечных тонах, что и весь дворец. Какое-то время её владелица смотрела на осколки ясного неба, видневшиеся в просветах золотой кроны и напоминавшие о витражах. Затем, не вставая, взяла с туалетного столика маленькую костяную шкатулку и положила на колени.
Когда она откинула резную крышку, украшения отра-зили свет тысячью драгоценных граней, разбив на разноцветные переливы.
Эльфийка задумчиво перебирала ценные безделушки, пока не нашла то, что искала: тяжёлый серебряный перстень с малахитом. Камень был крупный, круглой огранки, с бирюзовыми разводами. Красивый. Хозяйка комнаты долго рассматривала кольцо, положив на ладонь; потом надела на палец, коснулась камня другой рукой, надавила – и тот повернулся.
На обратной стороне его была короткая игла.
Эльфийка дотронулась до неё. Легко, почти нежно. Без опаски. Теперь-то на ней не осталось ни капли яда: уж об этом она позаботилась. Откровенно сказать, от перстня тоже следовало избавиться, но она не смогла. Ей так нравилось иногда смотреть на него… вспоминая застывший взгляд зарвавшейся смертной девки, посмевшей отобрать у неё Хьовфина.
Простительная слабость. Что значит одна-единственная улика в идеальном преступлении, которое никто не собирается расследовать? Всё и так было ясно, и все в итоге получили то, что хотели. Она – вакантное место рядом с возлюбленным Повелителем. Её народ – ту войну, на которую им давно следовало решиться. Как ни крути, она сделала благое дело, и ради этого стоило пожертвовать одной ничтожной человечкой, которая всё равно умерла бы каких-то пятьдесят-шестьдесят лет спустя. Правда, за восемнадцать лет Хьовфин так и не решился избрать новую Повелительницу, но теперь, когда оба его сына наверняка уже мертвы… Их гибель должна подтолкнуть события в нужном направлении.
А ведь их лица были так похожи на то, другое, которое она ненавидела…
Фрейлина покойной Повелительницы эльфов вновь повернула камень, скрыв иглу, призванную нести смерть. Стащив перстень с пальца, сжала в кулаке маленькую вещичку, почти уже развязавшую большую войну.
Улыбнулась.
Свет одолеет тьму. И Хьовфин из рода Бьортреас будет принадлежать ей. Рано или поздно. А теперь торопить события она не собиралась.
Ведь она ждала этого очень-очень долго.
И ещё подождёт – столько, сколько потребуется.
Глава первая
Шах Кристаэль[1]
Всё получилось, пожалуй, даже слишком просто. И началось с того, что милая светловолосая девушка, рыдая от ужаса, забарабанила кулачками в дверь: самую обычную деревянную дверь самого обычного домика, невысокого и бёленого, что приткнулся в одном из переулочков Тьядри.