Глядя на меня, Фаник хмыкнул:
– В вашем мире женщины встают при появлении мужчин? В нашем дела обстоят ровно наоборот.
– Думаю, даже в вашем мире простолюдины не продолжают преспокойно сидеть при появлении коронованных особ.
– А ты считаешь себя простолюдинкой?
– Уж точно не коронованной особой.
– Что ж, тоже справедливо. – Подойдя к столу, принц преспокойно опустился на табурет напротив меня и улыбнулся. – Но теперь стоять у тебя точно нет причин.
Я снова села, гадая, что ему здесь понадобилось.
– Если вы решили подождать Лода…
– Я не к нему пришёл, – и Фаник безмятежно закинул ногу на ногу, – а к тебе.
На этом месте я оторопела.
– Ко мне?
– Считай это научным интересом. Мне он свойственен. – Он подпёр голову рукой. – Хотел поболтать со слабой девочкой без капли магии, которая обвела вокруг пальца всех моих друзей. Лучшего ученика Форсивской школы, самую сильную колдунью Риджии… до недавнего времени, по крайней мере… моего брата и Кристу. Впечатляющий список достижений, должен сказать, – коричные глаза блеснули насмешкой. – Даже не знаю, что страшнее: лапы наёмников или твои нежные ручки.
– Поверьте, не второе, – мягко сказала я, всматриваясь в его лицо. – Но хорошо, что вам не с чем сравнивать.
Нет, всё-таки он очень похож на Сашку. Я и о его брате думала то же, но Фаник похож на него не только внешне. Даже интересно, почему тогда он не вызывает во мне и тени того специфического волнения, которое меня заставлял чувствовать лучший и единственный друг.
Хотя… то чувство даже сравнить нельзя было с тем, что я ощутила, встретив Лода. И было ли оно тогда чем-то большим, чем детским, поверхностным, едва ли серьёзным чувством? Первым невинным увлечением, взросшим на дружбе, которое при других обстоятельствах прошло бы через месяц-другой? Но я, осознав его разумом, отнеслась к нему не по-детски серьёзно – и сама же заставила себя зациклиться на нём на шесть долгих лет. И только сейчас, когда у меня есть с чем сравнивать…
Неужели всё это время я страдала из-за фальшивки, которую сама себе придумала?
Воспоминания о Сашке ниточкой потянули за собой воспоминания о жизни до Риджии. Не о бытовых мелочах: о событиях, о людях, об утраченной семье. Сейчас всё это казалось лишь сном, существованием в анабиозе, бледным подобием настоящей жизни.
И тут мне стало грустно.
Нет, неправильно так думать. Неправильно. Мой дом там, не здесь. И настоящая жизнь, та, которая мне предназначена, – там, не здесь. А это лишь безумное путешествие в Зазеркалье, которому суждено когда-нибудь закончиться.
Пусть даже сейчас мне кажется, что в действительности я начала жить, лишь очнувшись у чёрного пруда.