В общем-то, никто, конечно, не хотел оказаться на больничной койке. В Плачуве она была самым опасным местом, куда мог в любой момент явиться доктор Бланке со смертельной дозой бензина в шприце. Даже здесь, в Бринлитце, всегда существовал риск внезапной инспекции, подобно той, в ходе которой увезли детей с их отцами. В соответствии с указаниями из Ораниенбурга, лагерная клиника не имела права содержать серьезных больных. Тут вам не благотворительное заведение! Допускалось лишь оказывать первую помощь при производственных травмах.
Но деваться было некуда – поначалу клиника в Бринлитце оказалась битком забита женщинами. Сюда же попала и девочка-подросток Янка Фейгенбаум. Она была поражена саркомой и в любом случае, даже в самой лучшей больнице, должна была умереть. О ней старались позаботиться, отвели самое удобное место из всех. Здесь же оказалась и фрау Дрезнер, и еще не меньше дюжины женщин, которые или не могли есть, или пища не удерживалась у них в организме.
Оптимистка Люся и две другие девушки горели в скарлатине, их нельзя было держать в лазарете – их койки перенесли в погреб, где от близости парового котла стояла жара. Даже в приступах озноба Люся чувствовала его благодетельное тепло…
Эмили Шиндлер безропотно исполняла в лазарете обязанности медсестры. Те, кто уже прижился в Бринлитце, – мужчины, разбиравшие машины Гофманов и перетаскивавшие их на склад дальше по дороге, – почти не замечали ее. Один из них позже сказал, что она производила впечатление тихой и покорной жены.
Впечатление о процветании Бринлитце создавалось цветистым красноречием ее супруга, Оскара Шиндлера, которому удивительным образом удавалось убеждать всех и каждого в том, в чем ему хотелось. Эмили всегда оставалась на втором плане.
И даже те женщины, за которыми она ухаживала, искренне считали, что все в мире зиждется на магическом влиянии всесильного Оскара.
Вот, например, Манси Рознер. В поздней истории Бринлитца описан случай, когда Оскар подошел к ее станку, за которым она работала в ночную смену, и протянул ей скрипку Генри…
Как-то, заехав в Гросс-Розен повидаться с Хассеброком, он улучил время зайти на склад и нашел там инструмент Рознера. Чтобы получить его на руки, он выложил сто рейхсмарок. Вручая скрипку Манси, Шиндлер ободряюще улыбнулся, давая понять, что наступит время, когда музыкант опять возьмет ее и прижмет к плечу.
– Хороший инструмент, – буркнул он. – Но теперь его придется настраивать.
Так что для Манси, которая волшебным образом получила скрипку мужа из рук Оскара, нетрудно было увидеть за его спиной крылья.