— Это, наверно, и есть эпитафиос, — сказала Сильвия.
Официант положил перед ними счет.
— Кажется, они ждут, что мы уйдем, — заметила она вполголоса.
Жан-Люк вытащил из бумажника банкноту в пятьдесят евро, бросил на стол.
Когда грек вернулся со сдачей в пять евро, Сильвия спросила про отель.
— Здесь нет отелей, — категорически ответил официант.
Пока что этот городок не демонстрировал им того греческого гостеприимства, к которому они привыкли во время предыдущих поездок.
Их столик полностью очистили. Даже бумажную скатерть официант унес. Яснее выразиться он не мог: им пора уходить.
— Пойдем, — сказала тихо Сильвия. — Не нравится мне это место.
— А где здесь бензозаправка? — выпалил Жан-Люк, повернувшись к владельцу таверны.
— Километрах в двадцати от пересечения с главной дорогой. Назад в сторону Афин, — процедил тот.
— Идем, Жан-Люк.
Они видели, что этот человек исполнен решимости выказывать им свою неприязнь, к тому же начали подходить группы прихожан и занимать свои столики. Сильвия обратила внимание, что у всех был мрачный вид. Никто не улыбался, не разговаривал.
— Наверное, Страстная пятница — грустный день, — произнесла она. — Для тех, кто религиозен.
— Так что будем делать? — пробормотал Жан-Люк, когда они встали и направились по улице в обратную сторону.
Сильвия увидела, что в универмаге все еще горит свет.
— Надо спросить у той женщины, не знает ли она, где можно снять комнату… Или, может, у нее есть канистра с бензином, — сказала Сильвия с надеждой в голосе.
Когда она вошла, хозяйка сидела у кассы, словно ждала ее.
— Вы не знаете, где мы могли бы переночевать? — спросила Сильвия.
Женщина оторвала глаза от кроссворда.
— Понимаете, мы застряли, — пояснила Сильвия. — Бензин в машине кончился, и ничего нельзя сделать до утра.
Хозяйка магазина перевела взгляд с Сильвии на Жан-Люка.
— В полицейском участке есть комната, — наконец произнесла она, не сводя глаз с молодого человека. — Больше я ничего не могу вам предложить.
— В полицейском участке? — переспросил Жан-Люк. — Куда ты уже заходила, Сильвия?
— Это всего на ночь, — сказала, обращаясь к мужу, Сильвия умоляющим тоном. — Что угодно подойдет. Я ужасно устала. — И, повернувшись к гречанке, бойко протараторила, опасаясь, что предложение будет аннулировано: — Эфхаристо поли! Большое спасибо!
— Мой брат — местный полицейский. Я уверена, он не будет возражать, — проронила хозяйка магазина.
Жан-Люк посмотрел на нее недовольным взглядом.
— Не могу представить, что мы проведем ночь в gendarmerie[55], — прошипел он, чтобы его слышала только Сильвия.