Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции (Хислоп) - страница 118

Поначалу я не понял, что она гречанка. Мне показалось, что она путешествует, как и я. Меня сбил с толку ее вид: стильная короткая стрижка, дорогой жакет, сумка цвета верблюжьей шерсти с дизайнерским ярлычком. Но когда женщина назвала свое имя — Афина, мне стало ясно, что я ошибся.

— Приехала на уик-энд, — сказала она на идеальном, чуть отрывистом английском. — Я живу в Германии.

Это объясняло, почему она мало отвечала моим представлениям о гречанках, а когда я узнал, что Афина недавно окончила университет и обосновалась в одном из городов Северной Европы, меня перестали удивлять ее стриженые волосы, шик, одежда в стиле унисекс.

— И как вам нравится в Германии?

Мне казалось, что это вежливый вопрос. Я не спрашивал, почему она сделала такой выбор. Она была одной из многих тысяч экономических мигрантов из Греции, отправившихся на поиски работы в другие страны.

— Там неплохо, — уклончиво ответила Афина. — Банковские сотрудники получают хорошие деньги.

Я оставил эту тему. Мы заговорили о Дельфах, я расспрашивал ее о впечатлениях, о том, понравился ли ей музей, и все в таком роде.

Афина ни с того ни с сего вдруг сказала нечто столь личное, что я потерял дар речи.

— Я приехала, чтобы найти себя. — Она оторвала взгляд от тарелки и улыбнулась — впервые за все время нашего разговора. — Вы знаете, что было начертано над входом в храм Аполлона? — продолжила она. — «Гноти се автон» — «Познай себя».

Я кивнул.

Она принялась возить кусочек томата по тарелке, но вдруг подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Я думаю, что впервые в жизни поняла себя, — произнесла она.

Ее глаза сияли от возбуждения. Серьезность исчезла, и, рассказывая мне свою историю, Афина все больше и больше оживлялась. Она становилась все меньше похожей на немку и все сильнее — на гречанку.

— Я видела свое будущее!

Месяц тому назад Афина находилась на двадцать восьмом этаже офисного здания в Дюссельдорфе. Если она бросала взгляд в окно с тонированными стеклами, то видела другие такие же окна. Здесь всюду стояли высоченные здания, сверкавшие стеклом, и, на взгляд Афины, они существовали только для того, чтобы отражать друг друга. Располагались в них международные банковские корпорации. Здесь работали банкиры, адвокаты, брокеры, управляющие хедж-фондами и финансисты, которые существовали для того, чтобы обслуживать друг друга в режиме некоего самодостаточного вечного двигателя.

Термины «рефинансирование», «голубые фишки», «реструктуризация налогов», «правовой аудит», «офшор» и им подобные парили над столом совета директоров. Афина размышляла над языком бизнеса. Он легко осваивался на английском, немецком или греческом, но роль играло, казалось ей, не то,