— А при чём тут КИВ? — вывела принцесса из задумчивости Императора. — Он мне много раз помогал.
— Он не защитил тогдашнего императора. Понимаешь? Твой пра-прадед сумел найти способ переманить КИВа на свою сторону. Вот так вот. Как он это сделал, я не знаю. Мой отец говорил, что есть некий ритуал подчинения. Но никаких следов я не нашёл. А я искал, поверь мне. Поэтому я прошу тебя не доверять КИВу. Вот, возьми, — император достал из внутреннего кармана золотую коробочку, открыл её и вынул крестик из темно-коричневого камня, на простой нити. — Пусть это всегда будет с тобой.
Веста приняла подарок и, наклонившись к окошку кареты, начала его рассматривать.
— Это не из церкви Единого, — пояснил император. — Это не украшение, это артефакт. Он защитит тебя от вмешательства КИВа в твои мысли и решения.
— КИВ никогда не вмешивался в мои мысли, — принцесса посмотрела на отца. — Почему ты так настроен против него?
— Есть причины. Есть. Просто поверь. Я попросил бы тебя надеть этот крест на шею, но понимаю, что это не всегда сочетается с твоими нарядами. По крайней мере, когда это возможно, носи его на шее, — улыбнулся Вилорн.
— Ну сейчас-то могу и надеть, — вернула улыбку Веста. Одета она была в брючный охотничий костюм. Глухая блузка, сверху жилетка и элегантный пиджак. Девушка расстегнула пуговичку блузки под самым горлом, — поможешь?
— Конечно, — Вилорн пересел к дочери, чтобы было удобней, и помог Весте с миниатюрной застёжкой. Потом вернулся на место, сев напротив дочери.
— Он тёплый, — улыбалась принцесса, поглаживая крестик, — из чего он сделан? Какой-то странный камень.
— Ассанитис, — сказал император, — очень редкий камень. На него даже заклятья не нужно накладывать, он сам по себе защищает от ментальных атак.
— Никогда не слышала про такой.
— Это государственная тайна, — с улыбкой пояснил Вилорн.
— Почему ты даёшь мне его только сейчас?
— Он мне был недоступен. Совсем недавно я сумел его получить.
Помолчали, каждый о своём.
— Ты повзрослела. У тебя свой Фонд, тебя любят в народе, и ненавидят при дворе. Думаю, тебе этот крестик пригодится, — проговорил Вилорн, ласково глядя на дочь. «Как же она похожа на мать», — грустно подумал он.
— Правда? — спросила Веста.
— Я что, сказал это вслух?
— Да.
— Элсития была очень красивая, — с нежностью в голосе проговорил Вилорн, — и очень добрая… Очень. Есть люди, которые стремятся быть добрыми. Делают богоугодные дела, раздают милостыню и прочее. А есть — которые живут добротой. Потому что они такие, даже не понимая этого. Твоя мать была такая. Ей до всего было дело, всех было жалко. А как она плакала от несправедливости и жестокости этого мира… — император помолчал. — Я никогда не мог отказать ей в её просьбах. Даже самых сумасбродных.