Мне хочется найти
Свой след на той дороге,
Где луна
Мне освещала путь в сплошную ночь!
Как ноги затекли! (Встаёт, прохаживается.)
Ангел.
Быть может, сменим ритм?
Первый(растерянно). Ритм? Это город на юге Австралии? (Торопливо бормочет.) Она сказала, она сказала… что не выпускает меня из объятий… Ой! Как низко висит люстра! Я опять ударился! (Истерично рыдает.)
Ангел.
Рамка всё же нужна,
Ничего без неё не получится –
Так уж устроено.
Чтобы увидеть суть леса
Надо черту провести.
Первый.
А если стать лесом? Сосной?
Ангел.
Тогда ты увидишь то, что видит сосна.
Но не больше.
Первый.
А надо ли больше?
Ангел.
Не знаю. Я не лекарь
С пачкой рецептов в портфеле.
Но я знаю, что надо оплачивать всё
Только кровью своей.
Нет тверже валюты на свете.
Первый.
В каком банке хранить эти деньги?
Ангел.
Просто в банке
С плотно притёртою крышкой.
Главное — чтоб кровь не свернулась
А иначе — дело труба.
Первый.
Помню, я читал в гороскопе…
Ангел(резко).
Гороскопы — хуйня!
Их придумали для мертвецов,
Для филологов с фигой в кармане,
Для звёзд рок-н-ролла,
Уныло играющих в имидж,
Для любителей некро
И прочей контрацептуры.
Первый. Вот те раз! Поскольку я не отношусь ни к тем, ни к другим, ни к третьим с четвёртыми — значит, мне и здесь ловить нечего? (Дурашливо смеётся.)
Пауза.
Ангел.
Ты всё ловишь свет первородный.
Ты ищешь ключ-чудодей,
Который откроет двери,
К Весне Священной ведущие…
Нет, так не бывает.
Нужно, конечно, что-то иметь,
Но желательно меньше, чем больше.
Вернее — процент с пустоты.
Понимаешь… Есть предел для всего,
Только о нём узнаёшь лишь в последний момент,
Когда ударяешься лбом.
Зато
Только тогда
Ты получишь право
Выпилить рамку,
Чтобы в неё поместить
Залив с высокой травой,
Руки природы,
Песок на губах
И сосны в спящем лесу.
Первый. И ещё…
Ангел.
И ещё — что угодно,
Что оплачено собственной кровью!
Понимаешь… Свет или Тьма
Возникают только впоследствии,
А в самом начале — их нет. (Собирается уходить.)
Первый.
Я хотел бы… когда-нибудь
Снова с тобой поболтать…
Ангел.
Это — можно. Вот — телефон мой. Звони.
Протягивает Первомувизитку и исчезает.
Первый(пытается разобрать написанное на визитке). Два нуля… двадцать… два нуля — двадцать… Два нуля — двадцать… Небесная Канцелярия… А? Что-то было, только раньше, давно. Я помню, всё это шло и шло, тащилось и растаскивалось, растаскивалось и растащивалось. Это я уже проходил. Давно проходил, в самом ещё начале чего-то… Наяву. А сейчас-то я — сплю. Да, сплю. Спу.
Первыйна том же месте. Его пристанище стало ещё более «обжитым», появился, например, телефон, а также другие предметы и вещи, символизирующие наши представления о комфорте и стабильной, не слишком уж паршивой жизни. Время от времени отчётливо слышны разнообразные индустриальные звуки, а иногда — пение птиц, мычание, хрюканье, голоса плотской любви, стадные кличи спортивных фанатов, гаммы, долбёжка пишущей машинки, чмоканье шампанских пробок, шершавое чирканье спичек, шелест высохших цветов и, разумеется, многое другое.