Взглянув на окна родной квартиры в последний раз, Елена Николаевна утерла покрасневшие глаза платочком и полезла в кабину. Сергей Иванович уселся в кузов.
Удивительно, но в кузов полез и Прокоп.
— Подвинься-ка, дед, — властно приказал он Корнилову-старшему, сидевшему на единственной свободной табуретке.
— Зачем? — Отец Дембеля явно не понимал, с какой это радости Прокоп решил отправляться вместе со всеми.
— Затем, что я так сказал. — Шуганув старика с табуретки, тот уселся, прислонясь спиной к тюку с одеждой.
Ехали молча.
Сергей Иванович курил, прикрывая сигарету от встречного ветра, то и дело бросая в сторону бандюка взгляды, полные скрытой ненависти. Корнилов пытался понять — для чего эта бритоголовая сволота отправляется в деревенскую хибару. Не вещи же помогать разгружать — вон, когда машину грузили, стояли, скоты, в сторонке, покуривали, посмеивались, скабрезностями сыпали…
И лишь когда грузовик выкатил за городскую черту, до старика дошло очевидное: теперь бандюки разделились. Тот, что похож на откормленного бычка, остался ждать Илюху в опустевшей квартире! А этот жирный блондин будет пасти его в загородном поселке…
Предупредить бы сына…
Да как его найдешь?
Городок хотя и небольшой, но скрыться и тут можно. Остается надеяться лишь на его осторожность да благоразумие.
— Етить твою мать! — в сердцах выругался Сергей Иванович.
— Это ты кому, старый? — подозрительно поинтересовался Прокоп.
— Да так, никому… — Старик бросил через борт окурок. — Своим мыслям…
Никто не сделает человеку так плохо, как может сделать себе он сам.
В справедливости этого старого как мир утверждения Прокоп убедился на следующий же день своей жизни за городом.
Нет чтобы тогда, на трассе, накачать сынка этих пролетариев-ложкомоев водярой прямо в салоне «скорпа», как и советовал Жорик, а затем, выбросив бесчувственное тело на шоссе, аккуратно переехать его машиной! Пил же с ним сам, тосты говорил, напутствия предсмертные… Хотел чтобы все красиво вышло, как в импортных видеофильмах. А в результате получилась исключительная кака. Бычара удрал, маленько подпортив зажженной сигаретой прокоповскую вывеску, Сникерс рвет и мечет, не сегодня-завтра обо всем станет известно Василию Николаевичу!
И тогда…
Прокопу даже и думать не хотелось, что сделает с ним Злобин. Конечно же, поить его водярой и переезжать на пустынной трассе машиной никто не будет. Толку-то? Да и хлопотно… А вот на филки поставить могут. Мол, сам виноват, так что давай, дорогой братан, страдай материально. Что там у тебя есть — машина, однокомнатная хата на окраине? Так как — сам будешь продавать, чтобы деньги вернуть, или помочь?