Зато теперь при появлении Ковалева в комнате вся эта шушера — и лжеветеран, и алкаш, якобы беженец из Таджикистана, и даже слепец в синих очках — сразу же поднимается и уходит.
Боятся…
— …Так что — не стираешь ему больше?
— А-а, — Саша отрицательно мотнул головой.
— И правильно. Если вновь наезжать начнет, мне сразу говори. Воспитаю…
— Дядя Митя, скажи, а у тебя папка с мамкой есть? — неожиданно поинтересовался пацаненок.
— Нету, — инвалид отвернулся. — Батька шахтером был, в забое породой завалило… А мамка моя умерла. А тебе это зачем знать?
Саша смутился — он понял, что вопрос прозвучал слишком бестактно.
— Ну, были бы твои старики живы, можно было бы им написать, чтобы приехали, забрали…
— Да даже если б и живы были, все равно бы им не написал.
— Пили, как моя мамка? — с подкупающей прямотой спросил мальчик.
— Да нет… — Помолчав, Митя отвернулся.
— А братьев-сестер тоже не осталось?
— Сестра есть… Оксанка.
— Так напиши ей — пусть приедет, заберет! А хочешь, я с главпочтамта позвоню, скажу ей, где ты…
— Не надо. — Дима по-прежнему старался не поворачиваться в сторону мальчонки, чтобы тот не видел слез в его глазах.
— Но почему не хочешь? На этого Яшу, что ли, лучше горбатиться? — недоумевал Саша.
— Обузой ей не хочу быть, понимаешь? Ладно, подрастешь — поймешь… — Утерев рукавом куртки лицо, Дима продолжил: — Сашка, я вот о чем тебя попросить хотел. Ножик мне свой показать можешь?
— Угу, — кивнул мальчик.
Воровато взглянул в сторону приоткрытой двери, отогнул угол надорванного матраса, сунул руку в отверстие между швов…
— Держи.
Ковалев повертел ножик в руке, открыл, провел ногтем по лезвию, проверяя остроту…
— Слышь, Сашка, можно я твой ножик на пару часиков возьму? — спросил он спокойным, ничего не выражающим голосом.
— Для тебя, дядя Митя, все можно, — улыбнулся пацаненок.
— Тут у тебя ножнички и пилочка, хочу ногти обрезать, — на всякий случай объяснил инвалид.
— Бери, дядя Митя.
— Ну, давай, успехов тебе, — печально промолвил Ковалев, отъезжая в свою комнатку.
Подъехал к окну, выглянул в темный вечерний двор… Собака по-прежнему летала от одного забора к другому, свистела цепь на длинной железной проволоке, и от этого звука Мите окончательно стало не по себе.
Но он уже знал, что будет делать. Сейчас соберется с мыслями, затем достанет из-под одеяла простыню, как и тогда, в Ростове, порежет ее на полосы, скрутит жгутами, совьет петлю… Главное, есть чем резать. Веревку скрутить, сунуть в карман — и в туалет. К счастью, туалет не на улице, а тут, в конце коридора. Т-образное перекрестье водопроводных труб над сливным бачком он заприметил еще вчера. Привязать конец жгута с петлей к изгибу будет, наверное, сложновато: нужно встать обрубками прямо на унитаз, вытянуть руки. Да и петля получается слишком высоко: придется шею, как гусю, вытягивать. А потом — оттолкнуться от фаянсовой чаши унитаза и вниз. Унитаз довольно высокий, обрубки до пола вряд ли достанут. Пространства между унитазом и стеной тоже достаточно. Главное, чтобы никто не помешал…