Блоха заморгал.
— План у нас какой-нибудь есть? — Не дожидаясь ответа, Шашель сам ответил на собственный вопрос: — Нету у нас плана. Пацаны измученные, уставшие, замерзшие. И маловато их. Да и сам посуди: что с трупами делать? Со «скорпом» этим перевернутым?
Казалось, для порученца последней проблемы не существовало.
— Сейчас Рыжего и Валерку Тамбовского позову, — начал он, — тачку — в кювет, на хрен, а трупы — в лес и в снегу зароем. И двинем…
— Не сейчас, — властно произнес Шашель.
— А когда? — Блоха уже приоткрыл дверку машины.
— Завтра утром…
Что ни делается — все к лучшему.
В справедливости этого утверждения Сникерс убеждался не раз. И семь лет назад, когда пренебрег возможностью без экзаменов поступить в питерский Институт физкультуры Лесгафта и связался со Злобиным: неужели в наше время среднестатистический учитель физвоспитания имеет больше среднестатистического бандита? И два с половиной года назад, когда, попавшись на банальном рыночном вымогательстве, решительно отклонил предложение мусоров получить свободу в обмен на некоторую информацию; на суде адвокат отмазал, а Вася, узнав о благородном поступке Глинкина, сразу же приблизил его к своей персоне. И вот теперь, на московской трассе…
А о чем, собственно, жалеть?
Его, Сникерса, хотели завалить — да, было такое. Но не завалили же! Из этой передряги Жорик вышел живым и невредимым. Зато теперь он — счастливый обладатель совершенно фантастической суммы; четверть «лимона» — это не хрен в стакане.
Если бы теперь Жоре предложили на выбор: или шестьдесят тысяч, на которые он рассчитывал еще утром, но полная безопасность со стороны Шашеля, или эти деньги, но жизнь, полная тревог и опасностей, Сникерс, не раздумывая, выбрал бы второе.
И хотя видимых причин для беспокойства еще не наблюдалось, Жора уже подумывал, что делать дальше.
Конечно, в его ситуации оптимальным вариантом стало бы следующее: рассовать деньги по карманам и, захватив с собой загранпаспорт, сесть на ближайшую электричку до Москвы. Купить туристическую путевку в какую-нибудь далекую теплую страну с лояльным иммиграционным кодексом… Да и остаться там навсегда.
Но Сникерс понимал и другое: за такие огромные деньги Шашель перегрызет ему горло. Шашеля хорошо знают в Москве, у Шашеля нехилые связи, каналы, у Шашеля огромные возможности отследить беглеца.
Вот если навязать Гладилину войну, у него не останется сил и времени отслеживать деньги.
И уже к поздней ночи первого февраля Жора понял, что следует предпринять. Пацанам надо звонить — вот что. Так, мол, и так: ехали в Москву, тут какие-то козлы машину застопили, с понтом менты… Ну, и пошмаляли всех. Бедный Вася, бедные Кривой и Толстый — мир вашему праху… Только одному ему, Сникерсу, уйти удалось. Какие уроды на такой беспредел решились? Да Шашеля, козлины этой! Да, да, без балды — сам его видел! А ушел как? Да так уж получилось — ангел-хранитель помог…